Дурейшен ты некомпилированный!

Машины в нашем институте отличались скверным характером и нетерпимостью к любым ошибкам в коде. Год был восемьдесят второй, писали мы на Фортране, запускали на агрегатах ещё, наверное, сталинской закалки, которые на малейшие неудачи в коде имели привычку накрепко виснуть. Но это ещё не самое интересное.

Кто писал для «Минска», должен помнить, что в процессе компиляции кода (а компилилось оно долго, особенно расчёты несущих) на экран выводилась огромная такая табличка на незнакомом несоветском языке: «DURATION». И вот сидишь ты в аудитории рядом с ещё двадцатью такими же «специалистами», пишешь, споришь, рассказываешь всем вокруг про «новый подход», компилишь... Виснет. Подходит препод, смотрит код на бумаге, задумчиво изрекает: «И ведь верно, дурейшен писал. Причём такой дурейшен, что ещё поискать надо...» — и, не перезагрузив машину, удаляется. Вскоре вся аудитория медленно, но верно покрывается такими же табличками.

— Дурейшен, дурейшен... И ты тоже дурейшен!

Воспитательный момент — лучше некуда.