bash.im ithappens.me zadolba.li
9069

Тьфу на вас

Дело было в далёком 91-м. Вычислительный класс нашей кафедры был оснащён чудом техники, гордо именуемым «Искра-1030». Огромные чёрно-зелёные дисплеи, клавиатуры с раскладкой JCUKEN, пара дисководов на 720 КБ. О них-то и расскажу подробнее.

Дисководы были уникальными: на 80 дорожек, но односторонние. Вместо второй головки был специально обученный фетровый прижим. Поскольку дискеты были дорогими, терять половину их ёмкости не хотелось, и выход был найден. Пластиковый конверт дискеты аккуратно вскрывался, магнитный диск извлекался на свет божий, в конверте симметрично имеющимся проделывались: дыроколом — отверстие индекс-марки, ножницами — вырез write protect. Диск вставлялся на место, конверт заклеивался фольговой самоклейкой, прилагаемой к дискете для того самого выреза. После этого дискету можно было вставлять любой стороной. До сих пор храню дискету, на стикере которой гордо значится: «Сторона А: игры. Сторона В: Бейсик + программирование».

Один из дисководов был отремонтирован нашим системщиком: в своё время там порвалась пружинка, выбрасывающая дискету из дисковода при открытии шторки. Пружинка была тупо и решительно укорочена и водворена на место, приобретя дополнительную жёсткость. Практически каждый первокурсник, садящийся за машину с этим дисководом, предупреждался: «Не суй ему эту грязную (непонятную, нестандартную) дискету — он её выплюнет». Ухмылка первака быстро таяла, когда комп выстреливал дискетой на пол-ВЦ.

Операционка на «Искрах» была АДос 1.0 — наш ответ Микрософту. Тот же DOS, но как бы наш — наглухо русифицированный. Грузился он тяжело и долго, далеко не с первого раза. Фантазия студентов бурлила, и наш системщик периодически пытался выяснить, кто же первокурсникам в автоэкзек системных дискет вписывает паузу, предваряемую текстом, имитирующим системные ошибки:

«В дисководе две дискеты!» (Между прочим, реальная ситуация.)
«Ошибка подключения сетевой вилки».
«Обнаружен недопустимо пьяный пользователь».

Через столько лет можно и признаться: Николай Николаевич, это был я — ваш нынешний коллега!