Игра в свои ворота

Думаю, что каждый программер хоть раз в своей жизни слышал историю про американский спутник, улетевший к чертям из-за ошибки в одном байте машинного кода. Американцы американцами, а свой урок на тему «почему писать безглючный код так важно» ваш покорный слуга получил.

Будучи обычным студентом обычного вуза, мой брат Саша помимо обычных студенческих увлечений уважал две вещи: программирование и хоккей. Именно поэтому в качестве обязательной для любого студента халтуры была выбрана полставочная должность инженера-системотехника в местном ледовом дворце. Да, в нашем уездном городке была своя хоккейная команда (назовём её «ГазМяс»), которая играла хоть и не на высшем уровне, но с довольно стабильной периодичностью занимала призовые места в своём дивизионе. Тренер «ГазМяса», дядя Вася, пользовался огромным уважением в кругах болельщиков.

Сашкина работа была довольно творческой и в основном заключалась в лечении внезапно глюкнувшего электронного оборудования. Особенно любимым занятием на рабочем месте была пляска с бубном вокруг электронного табло. Монохромная светодиодная панель через пень-колоду была подключена к гордости завхоза ледового дворца, старенькому 286-му с 640 килобайтами памяти и 30-мегабайтным винчестером. Работой табло управляла писанная на Сях программка, сопровождение которой передавалось по наследству от одного инженера-системотехника к другому. Жил мой брат да не тужил, но в один прекрасный день пришёл домой сильно пьяным, а наутро подал заявление об уходе. О причинах такого поступка он рассказал мне только через десять с лишним лет, и то после очень хорошего количества совместно принятого на грудь алкоголя.

Шёл февраль, хоккейный сезон подходил к своей кульминации, и мой брателло начал было грустить по поводу будущего вынужденного отпуска, как вдруг в один прекрасный день к нему в каморку зашёл профсоюзный деятель с предложением скинуться на подарок к дню рождения дяди Васи. И тут Сашка зажёгся Идеей! Лучший подарок для тренера что? Разумеется, победа любимой команды!

Идея была простой и гениальной. Большинство очков «ГазМяс» терял, лидируя в конце матча с разницей в одну шайбу и пропуская гол за несколько секунд до конца встречи. Соответственно, если как-нибудь уменьшить время игры, то и вероятность неблагоприятного исхода была бы меньше. Помимо судьи-хронометриста, контрольный секундомер которого благополучно пылился в ящике стола, единственным источником точного времени было пресловутое табло. Идея Саши заключалась в следующем: модифицировать табло так, что если «ГазМяс» ведёт, то смена секунд происходила бы не через одну секунду реального времени, а приблизительно через 0,9 секунды. Разница для человеческого глаза во время игры практически незаметная, но для игры — довольно критическая.

В программу было внесено следующее условие:

for (i=0; i<2; i++) { // Мы не знаем, в каком порядке команды будут на табло
if (startswith(lower(team[i]), "газмяс") { // Пусть мелочь из «ГазМяса-2» тоже порадуется
teamindex = i;
}
}

if (score[teamindex] > score[1 - teamindex]) {
quantifier = 0.9;
} else {
quantifier = 1;
}

Изменения были успешно протестированы на второй команде. Наступил день рождения уважаемого тренера, по совпадению ставший и днём очередного матча «ГазМяса». Саша, предвкушая радость дяди Васи вечером, отправился сдавать последний экзамен сессии. Только вот препод попался на редкость въедливый, и освободиться брату удалось только часов в восемь, аккурат к окончанию третьего периода. В нетерпении он зашёл на трибуну и обомлел. «ГазМяс» проигрывал одну шайбу, до конца игры оставалось десять секунд. Вбрасывание, пас назад, к левому борту, в центр, бросок… Шайба вошла в ворота соперника «ГазМяса» на мгновение позже сирены. Судья покачал головой и развёл руки в стороны, показывая, что взятие ворот засчитано не будет. Сашка посмотрел на табло. Местный «ГазМяс» встречался с «ГазМясом» из другого города. Украденной десятой доли секунды не хватило до ничьей.

К счастью, о произошедшем никто не узнал, а на турнирном положении «ГазМяса» потеря двух очков так в итоге и не отразилась. Мой брат живёт и работает сейчас в Штатах, пишет программы для микроконтроллеров, которые использует NASA в своих спутниках.