История про будильник напомнила мне собственное изобретение для пробуждения. Было это лет двенадцать назад, когда винда стояла ещё не везде. Пришлось заночевать на работе, но проснуться надо было часов так в шесть утра. Сотового у меня не было, а будильник «Витязь» из дома взять я не догадался.

Конечно, на компьютере уже была звуковая карта, но тогдашние проигрыватели сервисными функциями не страдали, а самому что-то изобрести на скорую руку было слабо. Попытался программно пропищать что-то в писи-спикер, но решил, что его звук сможет разбудить только очень чутко спящего ниндзя, к которым, понятное дело, я не относился.

На FoxPro я сваял программульку, которая в заданный момент отправляла на принтер фразу «Просыпайся, твою мать!» раз сорок. От тихого шума лазерника, подключённого к моей машине, явно не проснёшься, поэтому alarm.prg выводила всё это на матричный принтер, стоящий рядом на сервере.

Госучреждение с небольшим штатом. Год назад всех внезапно посадили за компьютеры, а половина штата — тётушки предпенсионного возраста. Штатной единицы сисадмина нет, есть приходящий непостоянный. В итоге все юзерские косяки ложатся на коллег, кто понимает чуть больше косячащих. Мне повезло: телефон от горе-юзверей разрывается чаще, чем по моим прямым обязанностям — юридическим.

— Алло! У меня шрифт потолстел!

Никак рожать собрался.

Иду по коридору, хватают за рукав и затягивают в пещер... кабинет:

— Э-э... Мы документ потеряли в компьютере!
— А где он?
— Не знаю, я его сохранила.
— Куда?
— Не помню.
— Как называется?
— Тоже не помню.

Видимо, о них писали: «Пойди туда, не знаю куда». Ищу потерянный файл. Нахожу четыре разных версии оного:

\Мои документы\Копия Акты 2010\Копия Иванова\Копия (4) Акты 2010\
\Рабочий стол\Копия (2) Акты 2010\Копия Акты 2010\Иванова\
\Рабочий стол\Копия Акты 2009\Акты 2010\Акты Ивановой\Копия Акты 2010
\Мои документы\Мои рисунки\Копия Ивановой\Акты 2009\Акты 2010

В каждой папке — ещё по десятку «Копия Копия Копия (6) %documentName%». Как жаль, что мы не работаем с гостайной — все шпионы с нервными расстройствами падали бы на месте замертво при попытке что-нибудь найти.

— Слушай, я ничего не трогаю, а у меня букв на экране много-много становится!

Думал, «потолстевший шрифт» разродился наконец-то — оказалось, из кучи хлама на столе съехала папка и ткнула углом в пару букв на клаве.

— У меня ничего нет!
— Где?
— На экране! Вчера такое было, а %admin% нажал кнопку — всё появилось! Я тоже что-то нажала — что-то появилось, но не то.

Оказалось, тётка влезла в BIOS. Как я вас люблю, коллеги, и как же вы меня задолбали!

Начну издалека. Есть такая модель вычислений: demand-driven computation. В ней считается только то, что нужно посчитать. А еще есть common subexpression elimination — это такая техника оптимизации в компиляторах. Проще всего объяснить на примере: из sqrt(2) в пяти местах компилятор один раз сделает double s2 = sqrt(2), после чего везде будет использовать s2. Это можно усугубить, вбив вместо вычисления sqrt(2) просто константу.

Так вот, когда-то давно, когда машины были большие, проводились сравнения разных компиляторов Фортрана. Им подсовывалась тестовая программа, измерялось время компиляции и время работы скомпилированного бинарника. Особенно в этом сравнении отличились два коммерческих компилятора.

Дело в том, что тестовая программа только что-то считала, но не выводила результат. Умный компилятор рассуждал так: если результат никому не нужен, зачем его считать? Это допустимое поведение, но не для Фортрана же! В результате тест был провален, потому что тестовая программа отрабатывала моментально. Да-да, вы правильно догадались. Оптимизированный вариант выглядел так: exit(0).

После этого в тест добавили вывод результата вычислений. Тут уже отличился другой продукт: компилировал тестовую программу он три часа, зато отработала она опять-таки моментально. В оптимизированном коде было нечто вроде printf(result) — программа сразу выводила результат вычислений, который компилятор в поте лица и считал так долго.

Наша организация в своё время тянула оптику в славном Комсомольске-на-Амуре. Оптика предназначалась бравому милицейскому ведомству.

Однажды в студёную зимнюю пору нам позвонили и сообщили, что связи нет. Надо срочно ехать на место (400 км в одну сторону) и выяснять, в чём же проблема. Ехать очень не хотелось, мы попытались выяснить причину удалённо, но не вышло.

А на следующий день из ведомства пришло письмо, в котором сообщалось, что дикая собака упала в колодец. Когда животинка поняла, что не может выбраться, разгрызла бронированный оптический кабель. Воистину, жить захочешь — и кабель перегрызёшь!

Госорганизация. Подключение счастливо переехавшего отдела из двух единиц компьютерной техники к домену прошло успешно. Выданы инструкции и пароли, работа пошла.

На следующий день в восемь утра предстаю перед операторами вышеупомянутой техники.

— Молодой человек, вы, может, не понимаете, но мы работаем со сверхсекретными данными!
— Э-э-э... И?
— Почему нас видно в сети?! Почему любой может залезть в наши документы?! Немедленно отсоедините нас!
— Понимаете, у нас есть чёткое разграничение прав, и в ваши документы...
— Вы мне тут не вешайте лапшу на уши! Я не специалист, не разбираюсь в вашей работе! Меня из-за нарушения секретности премии лишили уже! Отключите меня от сети!
— Но вы же не сможете тогда...
— Я неясно выражаюсь?! На вас докладную писать?!

Лекция о наказании за неповиновение со всё менее цензурными выражениями продолжается минут пять, после чего молча, ибо раздражение уже достигло максимума и неизвестно, что сорвётся с языка, исполняю запрошенное — вытаскиваю кабели из сетевых розеток.

Немного кофе, сигаретка.. Ну, вроде успокоился. Так, пообщаемся с файлопомойкой, отрядим папочку под сверхсекретные документы с доступом для начальства и двух операторов... Ага, как раз вовремя — звонок от «неспециалистов».

— Молодой человек, что вы натворили? Мы не видим общие документы! Немедленно дайте нам их!

Молчаливое «угу», направляемся к любимому железу. Возвращение сети, проверка доступа к машинам извне — всё закрыто. Рискнём открыть рот:

— Извините, а в чём проявляется нарушение секретности? Вы можете показать, кто залезает в ваши документы?
— Вот из бухгалтерии открывали!
— А можете показать?
— Вы что, не умеете открывать документы?

Полный презрения взгляд — ничего, и не такое приходилось терпеть. Улыбнёмся в ответ, и сверхсекретные документы открываются... из общей папки-файлопомойки. Странно, даже не удивило.

— Ваша ситуация мне ясна. Специально для ваших сверхсекретных данных мы со специалистами по безопасности создали отдельное хранилище (ярлык на заготовленную папку появляется на рабочем столе), в который имеют доступ только вы да сам Господь Бог, и то с ограниченными правами.
— А мы проверим!

Поход по доброй половине компьютеров организации, ласковое «А вот мы ещё на других не проверяли. Ну, если откуда-нибудь откроется, я вас!..», натянутая улыбка с моей стороны, лёгкий поклон. Кофе, сигарета. Рабочий день продолжается — улыбаемся и машем.

Милые наши клиенты, мы сделаем всё, что вы просите, но предостережем вас советом, если ваша просьба некорректна и может навредить. От вас требуется только одно — выслушать совет специалиста. А если вы приложите немного вежливости — это будет пределом мечтаний.

В начале 1995 года в нашем городе организовывался филиал известной московской фирмы под названием «2С» («Парус») — об 1С тогда ещё никто толком и не слышал. Пригласил меня друг поучаствовать в создании фирмы, а заодно и денежек подзаработать. Прислали нам специалиста из Москвы для контроля за нашей работой и помощи в случае проблем.

Сняли офис, поставили оргтехнику, провели телефон — потихонечку начали обживаться. Какая фирма в то время могла обойтись без факса? Вот и нам его прислали. Распаковали, установили, но вот незадача — нет свободных розеток. Не вопрос, отрезаю кусок телефонного провода с обжатым RJ-11, зачищаю концы и делаю скрутку на существующую линию. Только вот заизолировать нечем.

Товарищ из Москвы берёт из пачки первую попавшуюся дискету и спрашивает:

— А что на ней записано?

Втыкаю в дисковод, смотрю. Какие-то дрова, архиватор и ещё немного хлама.

— Ничего нужного, можно стирать.
— Отлично!

Столичный айтишник отдирает с дискеты наклейку и обматывает ей провода:

— Ну вот, а вы говорите, изолировать нечем!

«Эффект присутствия», яблоко раздора IT happens. В ответ на критику и сравнение с племенем дикарей могу сказать вот что.

Нет ничего криминального в том, что люди в процессе однообразной и порой скучной работы скрашивают её, ловко подмечая некоторые черты человечности в технике. Очень по-доброму, например, выглядят люди, шепчущие «Давай, родной!» струйному принтеру, когда тот допечатывает несколько важных листов с пустым картриджем на капле чернил, оставшихся в дюзах. Среди автовладельцев со стажем всегда найдётся такой, кто расскажет о том, как упорно не заводился его автомобиль в тот день, когда было принято решение его продавать.

Как бы это не прозвучало, но душевные люди видят душу во всем, а бездушные и в окружающих видят лишь мешки с мясом и костями.

Инженеры провайдера рассказывали, как приехали к клиенту, чтобы обжать коннектор. Выбежала женщина с кусачками и криками: «Не смейте этого делать!» Девушка помоложе (дочь, видимо) с криками «Скорее обжимайте, я её держу!» пыталась обуздать разбушевавшуюся родительницу.

Женщина обещала написать жалобу с причиной: «Обжали коннектор».

Работаю программистом, инженером, младшим научным сотрудником, техником и менеджером низшего звена на одном насквозь совковом предприятии. Вы думаете, это всё? Нет! Когда в комнату врывается начальство с призывом «Нужны сильные программисты», я тяжело вздыхаю и иду работать грузчиком.