Давным-давно

Перед сном — звонок с неизвестного номера. Просят подойти переставить систему. Пробую вспомнить, когда и кому я последний раз ставил под заказ винду, но не удаётся.

Выяснилось, что восемь лет назад я настроил компьютер, сделал образ и записал на диск с автозагрузкой бэкапа. За это время я сменил несколько профессий, женился и переехал в другую страну — а тут такой звонок из прошлого! Знаете, почему позвонили? Диск потеряли.

Довелось мне после окончания военной кафедры послужить в космических войсках нашей Родины. От службы получил массу приятных впечатлений, в том числе и в айтишном плане. Служил я в секретной части и имел дело с большим советским вычислительным комплексом, занимавшим четыре этажа, с электроподстанцией, системой водяного охлаждения и большими шкафами, составляющими непосредственно ЭВМ или, как её все называли, «машину». Техника была довольно капризной и ломалась часто. Военные должны были обеспечивать её работоспособность, а так как досконально этого монстра мало кто из военных знал, то в помощь им всегда дежурил представитель НИИ, из недр которого эта машина вышла. Таких людей военные называли «представителями промышленности» или «промыслами».

Работал среди промыслов благообразный дедушка, которого все называли Сёменычем и уважали как спеца. Силу Сёменыча я узрел в одно из ночных дежурств, когда одна из ЭВМ комплекса упала и заводиьтся заново не захотела. Были изучены мануалы по устранению неисправностей, заменена куча блоков, но ошибка так и не пропадала. Пошли за Семёнычем в его каморку. А Семёныч, как серьёзный мужик, в ночную смену трезвым ходил крайне редко и перед сном рюмку-другую всегда пропускал. В ту ночь он то ли не рассчитал сил, то ли у него были другие причины, но был он сильно пьянее обычного. По пути из каморки в машинный зал Семёныч то и дело врезался в стены и не попадал в дверные проёмы.

Подойдя к машине, Семёныч набрал на кнопочнике команду запуска, щёлкнул тумблером «Пуск», посмотрел на индикацию ошибки, после чего злобно пнул железный шкаф и обратился к машине:

— Ты ох#ела? Ночь, я сплю, а ты мозга тут е$#шь! (Второй пинок.) Сука!

Команда запуска, щелчок тумблера — машина стартовала и через положенные несколько секунд встала в боевой режим.
Семёныч одарил ЭВМ взглядом, полным презрения, и, шатаясь, пошёл обратно к себе в каморку. Стоит ли говорить, что в ту смену больше ни одного сбоя не было?

В 1985 году в наш отдел пришли два мужика. Они долго маялись в коридоре, пока ожидали начальство. Наконец один из сотрудников пожалел их и предложил занять время игрой в тетрис.

— Умеешь? — спросил он одного из мужчин.

Ответил товарищ:

— Умеет ли он? Да он был чемпионом мира, когда играл в него один.

Да, к нам приходил Алексей Пажитнов.

Прочитал на «дружественном ресурсе» историю про задолбавших втыкателей дискет и вспомнил студенческую молодость.

Учился я в провинциальном полутехническом институте во времена «Искр-1030» (это советские недоклоны IBM PC XT, если кто не в курсе) и пятидюймовых дискет. Лаборанты учебных аудиторий с этими самыми «Искрами» вовсю пользовались качеством их сборки: между декоративной панелью, закрывавшей свободный 5" слот в корпусе, и установленным во второй слот дисководом была щель по ширине большая, чем щель для дискеты в дисководе. Естественно, многие студенты, на ощупь засовывавшие дискеты, ошибались, и лаборантам оставалось раз в неделю открывать корпуса и «собирать урожай».

Через некоторое время прогресс добрался и до нас, и «Искры» в аудиториях стали заменяться «двушками» и «трёшками», а гибкие пятидюймовки постепенно уходили в прошлое, сменяясь более жёсткими и маленькими собратьями. Казалось, источник поступления дискет иссяк — но нет, хитромудрость недавних студентов, работавших лаборантами, помогла им и здесь. Щелей в нормально собранных корпусах уже не было, зато были заглушки на месте дополнительных слотов. Конечно же, заглушка-ловушка с подпружиненной крышечкой была тут же изготовлена и принялась эдаким летучим голландцем кочевать по машинному залу. Правда, продолжалось это недолго: любители халявных дискет были пойманы кем-то из преподавательского состава, упустившего так тексты своей научной работы, и примерно наказаны.

Игра в 56 байт кода, говорите? Таки вот, есть (вернее, была) программа, которая моделировала вход шаттла в атмосферу Земли:

— интегрировала систему дифференциальных уравнений движения (3D, c учётом бокового маневра). Метод Эйлера, предиктор-корректор, экспоненциальная модель атмосферы;

— реализовывала простенький закон управления аппаратом: либо по крену, либо по углу атаки;

— рассчитывала тепловой поток на кромке крыла.

Итого — 105 байт кода и 15 float-переменных. Программируемый калькулятор МК-85, граждане. Одной переменной мне всё-таки не хватило, и шаг интегрирования всегда был равен секунде…

Памяти не бывает много. Но и мало её тоже не бывает — всегда можно найти решение проблемы.

В конце восьмидесятых, незадолго до появления у меня первого компьютера в лице ZX, увлекался я электроникой, причём вполне серьёзно для своего возраста. Попало через каких-то знакомых ко мне в руки настоящее сокровище для любого пацана — лазер, полупроводниковый импульсный излучатель от танкового прицела.

Импульсы накачки должны были вписаться в достаточно узкие рамки, во-первых, по частоте и скважности, что было решено генератором на цифровых микросхемах; во-вторых, по вольтажу и току, для чего использовался мощный транзистор на большом радиаторе. Правда, радиатор не помогал: после пяти секунд работы на нём можно было что-нибудь пожарить. Идея с вентилятором на радиаторе мне в голову не пришла, поэтому выводы транзистора были обмазаны эпоксидкой для изоляции, а сам транзистор был опущен в трёхлитровую банку с водой. С того момента включённый лазер чётко определялся столбом пара и веселым бульканьем.

1980-е. Конструкторское бюро с использованием ЭВМ (как круто это тогда звучало!) рассчитало крыло самолёта. Осталось самая малость: вывести чертежи на графопостроитель. Конечно, не в реальном размере, но в довольно крупном масштабе, который нужно соблюдать. Вывели, измерили линейкой — размеры на 3% меньше, чем надо. Вывели заново — та же проблема.

Всю ночь отлаживали программу расчётов, программу управления графопостроителем… Утром, когда пришли другие инженеры, они перевернули линейку, указали на надпись: «Т-ская фабрика гнутой мебели» и объяснили, что на ней миллиметр на 3% больше, чем надо.

В конце шестидесятых годов, когда я училась в Плехановском институте, вершиной технической мысли, доступной студентам, была вычислительная машина «Оптима» — эдакий электрифицированный арифмометр. Хотя в нашем институте уже была своя ЭВМ, но студентов даже на экскурсию к ней не водили, чтобы не прокладывать народную тропу. Интерес к ЭВМ был просто ажиотажным, и никто, кроме узкой группы посвящённых, не должен был тянуть к умной машине шаловливые ручонки.

Так вот, сдаём мы экзамен по вычислительной технике, и моей подруге достаётся вопрос «Параллельные вычисления на арифмометре». Таня от страха провалить экзамен забывает абсолютно всё и передаёт в коридор сигнал «SOS». Я, стоя так, чтобы она меня видела в полуоткрытую (под предлогом создания сквозняка — жарко было очень) дверь, начинаю пантомимически изображать действия, необходимые для такого процесса. Чуть позже Ярмольник прославился ученическим этюдом, знаменитым «Цыплёнком табака», но попробовал бы он изобразить арифметическое действие!

Отстрадавшие своё соученики, ждавшие окончания экзамена, получили неожиданную возможность развлечься и буквально в слезах и страшных корчах от смеха зажимали рты обеими руками, чтобы не привлечь внимание преподавательницы и не отвлечь меня. Хотя меня ничто не могло отвлечь: я просто гипнотизировала Татьяну, изо всех сил стараясь, чтобы она поняла меня правильно. Танечка с уверенным видом продемонстрировала показанные из-за двери манипуляции с числами на стареньком «Рейнметалле» и покинула аудиторию.

А теперь представьте себе наши чувства, когда Татьяна получила пять, а я — четыре!

Вспомнился и мне случай запуска программы из несуществующего каталога. Было это давно, когда после пройденного-перепройденного Wolfenstein 3D (да-да, тогда любой «вид из глаз» котировался как 3D) я приступил наконец к Spear of Destiny. Саундтреки обеих игр были сплошным набором шедевров (Бобби Принс же!), но заставка «Вольфа» крутилась в цикле до нажатия эникея и позволяла дослушать ремикс «Horst-Wessel-Lied» до конца, а мелодия «Towering Above», занимающая аналогичное место в «Копье», через X секунд неизбежно заканчивалась меню с соответствующей заменой музыки на «Wondering…». Ситуация интриговала, и дослушать «Towering» до конца хотелось.

Оказалось, «Копьё» под музыкальный шумок подгружало свои ресурсы, и время «X» ощутимо зависело от скорости диска. Wolfenstein в кастрированном виде влезал на один флоп, который можно было просто вынуть в процессе, но «Копьё» было ощутимо толще, и подобный номер с ним не прокатывал. Соединив по RS-232 две машины, я поднял на одной serial server, а на другой запустил досовский драйвер сетевых дисков. Запустив «Копьё» с сервера, я заботливо его уронил, организовав клиенту бесконечное время отклика, и успешно слил «Towering Above» на обыкновенный кассетник, пока игрушка пыталась подгрузить свои ресурсы.

Чуть позже мне пришло в голову более простое решение: в HEX-редакторе я изменил имя небольшого файлика, добавив в него абсолютный путь типа «a:\aaa.a», и скинул на дискету только этот файл, переименовав его в «aaa.a». Дальше — как в бета-тесте с флешкой: запустил, вынул, подвесил, послушал до конца.