Давным-давно

В школьные ещё годы, году этак в девяностом, притащил отец моего товарища с работы волшебную машину — ЕС-1841. Монохромный монитор дюймов на 12, наверное, правда, аж на 16 градаций серого. Системник. Уж и не помню, что там внутри было, но про винт речи и близко не шло. Клава. Мышь! И — отдельным блоком — два пятидюймовых дисковода, разогнанных до 800 КБ. В одном — системная дискета с Досом и всем необходимым для загрузки и работы: драйвер мышки, разгон дисководов, NC и прочие полезности. Это потом уже мы додумались до идеи виртуального диска и освободили и этот дисковод от постоянного присутствия системной дискеты. В другом дисководе — всё, что душе угодно: GWBasic, «Элита», «Плакат», «Лексикон»… Бывало, по две-три игрушки или программы на одну дискету умещали.

И вот однажды в появившейся уже тогда «Компьютерре» читаем: мол, где-то там кто-то там разработал жёсткий диск для ПК объёмом аж в гигабайт! Присели мы на диван, посмотрели друг на друга и хором выдали:

— На фига?!

Декабрь 1986 года. На кафедре просидел шесть часов за зелёным монитором. Вышел на улицу — а снег-то розовый! Белым всё стало только через два часа.

Много-много лет назад, когда компьютеры были большими, а память у них — маленькой, в старших классах школы учили нас на программистов. До сих пор храню дневник с записью преподавателя:

На уроке физики играли в перфокарты.

Интересно наблюдать, насколько люди привыкли к практически безграничным ресурсам нынешнего железа. И растующую уверенность того, что 128 МБ ОЗУ для простенького веб-сервера — это мало. Вот только мы этого когда-то не знали и обходились тем, что есть.

Как-то потребовалось поднять в двух офисах одной компании пару почтовых серверов. При этом в одном из офисов выхода в интернет не было и в помине, во втором — дайлап. Из свободного железа — два «пня-133» по 16 метров оперативы в каждом, гиговые диски. Водрузили на них то, что было под рукой — седьмой Mandrake Linux. Причём инсталлятор отказывался устанавливать ось, требуя аж 32 мега памяти. Установку обманули, воткнув планки памяти с обоих машин сначала в одну, потом в другую, после чего всё вернули на место. У провайдера зарегистрировали пару почтовых доменов с доступом по UUCP, и сервера стали трудиться, гоняя десятки мегабайт почты ежедневно, причём конфиденциальные внутриофисные сообщения к провайдеру даже не попадали — сервера дружески перезванивались между собой.

А дальше — пошло-поехало. «Безынтернетный» сервер пожертвовал одну из своих планок памяти товарищу, который стал кроме не только почтовиком, но ещё и шлюзом для отдела IT, и файрволом, и прокси для избранных сотрудников офиса, и внутриофисным веб-сервером с поддержкой скриптов на Перле, работавших с «мускульной» базой, в которую сливались логи с микро-АТС. Последним штрихом стал mpg123, игравший в кабинете музыку. Вся эта прелесть трудилась года три, пока не появился ADSL с выделенной подсеткой C-класса. Вот так: Пентиум-133, 24 мегабайта ОЗУ, максимум тридцатипроцентная загрузка процессора, никаких тормозов.

Ну да, сейчас, спустя какую-то дюжину лет, софт требует на два порядка больше ресурсов, хотя и имеет немного большую функциональность. Тем не менее, поднять не особо нагруженный веб-сервер можно и на весьма скромном железе или VPS. Только не все знают как.

Поняла, что эпоха сменилась полностью, когда с мужем и сестрой при деятельном участии шестилетней племяшки разбирали старые шкафы в бабушкиной квартире. Нашли целую коробку подтыренных перфокарт, использованных под детские рисунки. У нас с сестрёнкой приступ нястальгии, племяшка в недоумении:

— Мам, а зачем вы на такой плохой жёлтой бумаге с дырочками рисовали?

Долгое объяснение на тему «бабушка с работы сп… э-э-э… принесла, на том и рисовали» прерывалось истерическим хихиканьем всех трёх объясняющих.

Едем домой. Муж со светлой грустью в голосе:

— А я из перфокарт танчики клеил. Бумага хорошая, плотная… А уж когда они неиспользованные, танчики потом ещё и раскрасить красиво можно!

До самого дома придумывали варианты компьютерных игр из перфокарт. Старпёры!

Давным-давно, когда слова «ADSL» ещё никто и не слышал в наших бебенях, решил я подключиться к FIDO (была такая сеть, если кто помнит). Суть простая: дозваниваемся модемом до BBS, устанавливаем коннект, скачиваем-передаём почту и эхоконференции (аналог современных форумов), отключаемся, читаем-пишем в офлайне. Модем по тем временам обычный: на 2400 бит/с. То есть качает очень долго.

Линия тоже обычная — старый советский спаренный телефон: одна физическая линия через блокиратор заводится на две квартиры; если в одной подняли трубку, то в другой телефон просто не работает. И, как бывало в те времена, когда блокиратор сломался, телефонисты просто прикрутили телефоны параллельно. Если один общается, второй, услышав в трубке чужие разговоры, должен перестать подслушивать.

Проложить ещё одну линию? Что вы, как можно! Требуется проект прокладки нового стопарного кабеля вместо старого с технико-экономическим обоснованием. Это по плану должно было произойти в следующей пятилетке, а тут перестройка, пятилетки накрылись, так что, если хотите, покупайте пару километров стопарки и прокладывайте сами на весь дом!

А соседи попались удивительно болтливые: то и дело приспичит позвонить кому-нибудь. Поднимут трубку, если работал модем,— прощай, коннект, начинаем всё сначала. И возмущались ещё: «А что это вы в трубку всё время шипите? Не позвонить соседке Мариванне, не обсудить „Рабыню Изауру“!»

Так и был изобретён «разрыватель».

Во-первых, он проверял линию на занятость: если соседи болтают — горит красный светодиод, модем отключён.

Во-вторых, если подключился модем, телефон соседей заводился на имитатор АТС: схемка на нескольких транзисторах гудела в линию, как настоящая телефонная станция, вот только никуда не звонилось.

Ну и в-третьих, если соседи болтали очень долго (обсуждение сериала непосредственно по мере просмотра), связь начинала портиться, хрипеть, а потом они принудительно переключались на имитатор. Ибо нефиг линию без толку занимать часами!

В кнопке включения изделия польской электронной промышленности MERA-60 была постоянно светящаяся лампочка. Вскоре после ввода компьютера в эксплуатацию тараканы устроили там солярий. Прежняя электроника была покрепче: в случае безвременной кончины шестилапого в момент нажатия кнопки выгорало не всё и не сразу — машина просто переставала включаться, но всё равно возни с ремонтом было изрядно.

Проблему решали мирным путём: перед включением кнопочку слегка придавливали, выжидали время, пока потревоженный посетитель солярия удалялся, а уже потом жали до упора. Идиллию нарушали только случайные гости лаборатории, не знакомые с правилами хорошего тона, и редкие излишне задумчивые тараканы.

А вот ещё раньше у нас внутри «Наири-К» жили мыши… Но это уже другая история.

Ох, давно это было… Собрал «Спектрум». Впаял всё, кроме ПЗУ. Пошёл его покупать. Купил, установил в панельку. Включил — а оно русифицировано. Но не так, как обычно «Спектрумы» русифицировали, а в КОИ-7. Переведены все сообщения об ошибках: например, «ПЕРЕМЕННАЯ НЕ ОБНАРУЖЕНА», «ОШИБКА ЗАГРУЗКИ С ЛЕНТЫ». Но заставка — это нечто!

© 1982 ТОО НИИ ИМЕНИ СИНКЛЕРА

Ну, Ltd — это вполне ТОО (сейчас говорят ООО), а Research — чем не НИИ? Но почему «имени»? Синклер ведь ещё жив!

В конце восьмидесятых мне довелось присутствовать на показательной демонстрации мощи современной вычислительной техники. Наш преподаватель решил показать группе студентов, как работает большая ЭВМ (была это БЭСМ-6). В программе значился ввод с перфокарт (они ещё были живы, хотя и редко-редко) и вывод картинок на плоттер Calcomp.

Итак, стайка студентов во главе с преподавателем стоит полукругом вокруг считывателя с перфокарт. Рядом находится операторский пульт БЭСМ-6, принтер (тот ещё гроб) и за рядом стоек с магнитной лентой — плоттер.

— Чтобы считыватель не жевал перфокарты, он должен немного поработать.

С этими словами препод включил шайтан-машину. Она пришла в движение (видно было даже снаружи), раздался звук, напоминающий взлетающий самолёт, и вылетело очень приличное облако пыли.

Когда присутствующие перестали чихать, считыватель остановили, в него заправили пачку карт и с пульта управления дали команду. Преподаватель повёл всех к плоттеру, за стенку из магнитофонов. Звуки прожёвывания перфокарт смолкли, но вместо ожидаемой картинки на плоттере за стенкой зазвучал принтер. Вся толпа пошла обратно посмотреть, в чём дело. Оказалось, заело перфокарту, о чём система радостно и отрапортовала.

Перфокарту разгладили, и стопку снова отправили в пасть считывателя. Группа снова переместилась к плоттеру. Увы, вместо картинки мы получили ещё одну распечатку на принтере: на сей раз одна карта оказалась лишней. Карту убрали. Очередное перемещение за шкафы, очередной лист от принтера — теперь не хватило другой карты.

С этого момента большая часть студентов уже за шкафы не ходила, а просто стояла возле принтера, дожидаясь очередного посмертного дампа от системы. Мы получили массу ошибок от системы ввода, от компилятора, от монитора ОС и ещё чёрт знает откуда. Картинки с плоттера мы так и не дождались.

Где-то на десятой итерации терпение у преподавателя кончилось, и он позвал на помощь сотрудника из своей лаборатории, который запустил искомую программу в уже откомпилированном виде с магнитной ленты.