Давным-давно

В 1990 году друг позвал меня к себе похвастаться новым компьютером, как он говорил, японского производства. Я приготовился увидеть Yamaha MSX, но «японская» машина оказалась самоделкой — «Специалистом». На её корпусе красовалась искусно, с любовью выполненная тушью (сразу и не заметишь, что вручную) и покрытая лаком эмблема: YAITSA.

1995 год, уютный такой магазинчик с игровыми приставками. Родители и дети толпятся, глазеют. Заходит дама с мальчиком за руку:

— Дайте пистолет для Game Boy!

— Для Game Boy не бывает ни пистолетов, ни игр пистолетных. Да и как вы собираетесь стрелять по такому маленькому экранчику?

В ответ дама вытаскивает из пакета линзу от телевизора КВН-49.

1984 год. Я, наивная выпускница факультета ВМК, прихожу устраиваться на работу по распределению на большой завод, производящий военную технику. Меня принимают на работу в конструкторский отдел. Непосредственный начальник на несколько лет меня старше, конструктор по образованию, закончил профильный вуз и где-то успел научиться азам программирования на Фортране. Каким-то неведомым способом он сумел уболтать руководство отдела на создание отделения САПР. Он твёрдо верил, что набрав пять-шесть выпускников-программистов, он создаст собственную САПР для нашего КБ. Поскольку он, конструктор, знает, как проектировать изделия, а мы умеем писать программы, то, «дополняя друг друга и описывая программным языком действия конструктора», мы её быстренько напишем и одно за другим автоматизируем работу всех подразделений нашего огромного КБ. И я, как дурочка, забыв всё, чему меня учили пять лет, забыв о математических моделях, методах оптимизации, сходимости процессов и прочая, прочая, в компании таких же выпускников начала творить какие-то чудовищные программки, которые методом простого перебора и проверки соблюдения заданных критериев должны были заменить труд конструктора.

Слава Богу, трудилась я там не очень долго, ушла в декрет, а потом и совсем. А тот мой начальник со всем этим бредом сумел каким-то образом защитить кандидатскую диссертацию на эту «модную» в те времена тему и стал ещё большим начальником, хотя свою САПР так и не создал…

Начальника моего по молодости коллеги не любили. Потому что работал на БЭСМ-6. Потому что программировал на автокоде (разновидность ассемблера такая была). А ещё потому, что на БЭСМ-6 была корпоративная многозадачность. Переключение с задачи на задачу происходило только тогда, когда исполняемая программа обращалась к функциям ОС или, например, к стандартной математической библиотеке.

Начальник мой умудрился переписать стандартные функции на автокоде. Безобидно звучит, но поскольку программа совсем не обращалась за сервисами ОС, переключение задач не происходило. Машина уходила в глубокий вис и выходила из него, только рассчитав всё, что нужно было моему начальнику. А поскольку задачки порой считались по полсуток… Ну, вы понимаете. Сдаётся мне, что это был первый в мире ПК с однозадачной ОС.

Пришлось начальника повысить в должности, чтоб бросил программировать.

93 или начало 94 года. Я ведущий программист отдела АСУ хорошего, крепкого банка. На столе у меня стоит новенькая интеловская рабочая станция: 486DX33, 4 мега ОЗУ, 210 мег винта, SCSI CD-ROM с caddy. Круче меня только яйца на Пасху. Особенно после 386SX25/2/40/косые.

Весь рабочий софт как занимал 40 мегов, так и занимает. 170 мегов занять нечем. На выручку приходит друг. На-ка вот. Смотри, какая смешная штука. Линукс. Этошотакоэ? Это такой Юникс, только написал его какой-то смешной скандинав в одно рыло. На вот тебе компакт. Не поцарапай только.

Юникс — штука верхами знакомая. ДЕМОС в руках покрутил в своей жизни. Ну, самое главное — разобраться, как поставить. Ага. Вот и «чти.мя». Ну, вроде всё понятно. Это на дискеты. Потом дискеты туда. С них сюда. А там, судя по докам, только на вопросы отвечать правильно. Только как там правильно, никто не знает.

Тык-тык-тык. Вот он и затык. Ставить-то можно и на FAT. Но надо сделать swap. Что там у нас? fdisk. Ой, какой страшный. F1 — тишина. Ладно. Доки-доки-доки… Ага. Ща сделаем swap — по лбу тебе хлоп. Памяти не хватает. Йопля! 4 мегабайта мало? Мало?! Фигня. Путём грубой лести шефу получаю на час «с генеральского плеча», из его личной машины, такой же модуль, как у меня. Теперь у меня 8. Мне ва-аще всё пофиг.

Ура! fdisk прошёл, swap создался. Всё остальное получилось. Грузимся. DOS не грузится. Чёрт с ним, MBR потом восстановлю. Загрузились. login: root. Есть! Что там дальше? Та-а-ак. Память лишнюю вернуть. И что? Собирать из исходников? А что? Ой, мама!..

И началось. Это я соберу. А тут у меня библиотеки не хватает. Ладно, вот тебе библиотека. Теперь этого нету. Вот тебе это. Вот ещё это надо. Ну? Ну?! Собирайся! Не буду: gcc не той системы.

Как я добывал в те года нужный gcc — это вообще отдельный разговор. Кто ftpmail помнит? То-то же.

Ну, собирайся! Во-о-о! Собралось. Ура. Теперь вот это будем собирать. Опять gcc не той системы.

В итоге линукс я собрал. Иксы запустил. Даже русский язык прикрутил. Потом посмотрел на это дело и поставил себе OS/2, которая работала у меня до 2008 года.

Вот такой он был — Шлакварь бета на ядре 0.чего-то.там.

Первый ACDSee… Спасибо, ребят, что напомнили!

Эпоха «первопней». Основной способ заполучения программ — дискеты и компакт-диски. У кого хватало средств на дорогущий модем — Фидонет. Основные форматы изображений — BMP, PCX, GIF. Основной формат холиваров — дружеская встреча увлечённых компьютерами. Да-да, тогда ими ещё не только пользовались, но и увлекались.

Тогда уже вовсю завоёвывал популярность формат изображений под названием JPEG. В ту пору иметь программу для его просмотра считалось… ну, как сегодня иметь браузер, хорошо поддерживающий HTML5.

Основных просмотрщиков JPEG в тот период было пять. Для DOS — PV, QPEG и Sea, для Windows — тот самый ACDSee, для тогда ещё экзотического Linux — xv. И тема холиваров «чем смотреть JPEG» была весьма популярной. Спорить могли об этом часами. О функциональности программ, об их системных требованиях, поддержке ими разных видеокарт и тормознутости при показе крупных изображений.

Между тем в 1997 году некто Ричард Л. Грин тихо написал на ассемблере крошечную бесплатную программку под DOS под названием LxPic. С её помощью можно было смотреть JPEG на чём угодно, включая XT с CGA (в прямом смысле). Она очень быстро открывала крупные изображения.

В пылу холиваров программу просто не заметили. Интернет был не у всех, а клепальщики дисков типа «всё для студента» не обратили на неё внимания. 39 килобайт машинного кода, которые могли бы очень повлиять на тематику холиваров конца девяностых, но не повлияли…

В середине девяностых работали мы с друзьями в разных газетах, но в одном здании, и по вечерам собирались в техотделе одной из редакций обсудить новости софта, вёрстку или проблемы сети.

До появления первого ACDSee оставалось ещё полтора года, а вопрос единого вьюера востребованных в газетном деле графических форматов стоял ребром. Решили написать сами. На свет божий был извлечён Visual Basic, и как-то вечером засели. Моя роль была скромна. Нет, программировать на Basic и Turbo Basic я умел, но более продвинутые в этом плане друзья к Visual меня просто не подпустили. Моё участие свелось к рисованию нескольких красочных BMP-заставок, которыми надо было оформить интерфейс и инсталляцию.

Сижу я за другим компьютером спиной к своим друзьям и вымалёвываю красоту в третьем фотошопе. Где-то на грани осознанного понимаю, что что-то у парней не ладится. Сохраняю последний файл и поворачиваюсь к программистам. На мониторе — несколько строк кода на Visual Basic. Парни увлечённо тычут пальцами, то в одну, то в другую строку, сопровождая спор следующим набором звуков:

— Э-э-э, у! На! Э-э-э… А-а-а, не…
— А! Э-э-э… У-у-у… Не, а э-э-э — да!
— Не-е-е… У-у-у… Э-э-э!

Я говорю:

— Пацаны, я закончил. Смотреть будете?

Они хором:

— Не мешай!

И следом:

— Э-э-э… У… А-а-а…
— Не-е-е… У-у-у… Э-э-э!

Посмотрел я на это и тихо пошёл ставить чайник.

Вьюер парни таки написали. Группа редакций пользовалась им для просмотра клипартов и фотографий ещё много лет, пока XP не вышла, под которую его надо было уже адаптировать.

В стародавние времена были у нас уроки информатики в школе. Стояли там компьютеры БК (насколько помню, 16 КБ памяти). Вела предмет учительница астрономии, физики и информатики в одном лице, она же бухгалтер школы. Мучила нас Бейсиком, заставляла рисовать CIRCLE и LINE. Я к тому времени уже немного программировал — тоже на Бейсике, но для ZX Spectrum.

Попался мне в журнале листинг игры типа тенниса или арканоида под QBasic, который на Спектрум я без проблем портировал. Притащил журнал в школу и спросил, можно ли мне попробовать вместо рисований кружков и линий написать игру. Разрешила. В предвкушении пятёрки начал копипастить из журнала. Набираю код, а компилятор выдаёт сплошные ошибки. Подозрение пало на оператор INKEY$ — на клавиатуре БК принципиально не было знака «$». Учительница ответила, что это замечательные советские компьютеры, и никакие доллары нам не нужны. Предложила заменить на «S».

В общем, игра так и не заработала, а я получил трояк — видимо, из жалости, так как видно было, что код я честно набрал (строк сто как минимум). Мораль, конечно, в том, что даже если копипастишь чей-то код, то стоить хотя бы понимать, что к чему, и знать обе системы: с которой портируешь и на которую. А значок «$» надо было менять на «¤».

Начало восьмидесятых. Один студент попросил другого починить электробритву. И вовсе не за бутылку, как все подумали, а за запасную микросхему К145ИП7 для калькулятора, которую, как известно, надо беречь от статики. Когда второй студент вернул первому починенную электробритву, первый спросил:

— Что с ней было?
— Статикой выбило, — пошутил второй.

Оба посмеялись, так как знали, что КМОП-микросхем в электробритвах нет.

Сколько лет прошло, посчитайте, и желательно без калькулятора. И вот недавно Господь припомнил мастеру-шутнику старую шутку. Мужик положил современную электробритву с микроконтроллером около ионизатора воздуха. Статикой выбило.