Розыгрыши

Собрались мы с другом ставить Дебианчик с утра пораньше. Для этого неплохо бы и проснуться обоим — дорога неблизкая. Встаю в восемь утра, цепляю его комп через Радмина. Что он там говорил? Музыку на плеере сделать погромче, кажется… Что же, качаю MorphVOX Pro, делаю голос пописклявей в стиле телефонных будильников. Быстренько тестирую, звоню ему по скайпу, выкручиваю звук на предел и начинаю пищать что-то про упавший сервер. Человек, который славится ленью и любовью понежиться в кровати при звуке будильника, через три секунды (ему ещё нужно было выдернуть колонки, ткнуть наушники и надеть их) уже отвечает что-то нецензурное и идёт просыпаться окончательно.

По приезде попросил меня записать ему будильник на телефон — старый уже приелся.

Сдавал разок в издательство рукопись книги. Была там глава про «секреты» Word, тогда ещё 2003-го. В качестве юмористической вставки на одну из страниц я поместил «вредный совет»: если добавить в конец документа буквосочетание «Яр-Тур.~», при первой попытке проверить орфографию Word вылетит из-за бага в орфографическом модуле.

Помимо западлостроения коллегам, эта рекомендация могла иметь и полезное применение, например, для защиты рефератов от плагиата. Если такую подпись добавить в конец реферата, то при его открытии в Word ничего страшного не произойдёт, но при первой попытке отредактировать текст начнётся проверка орфографии с понятным итогом через пару десятков секунд. Для пущего эффекта можно поместить в заголовок реферата страшную надпись крупным красным шрифтом: «Только для чтения! Защищено от копирования магической защитой!»

Зайдя в издательство за гонораром, я был встречен суетящимся редактором и чуть не плачущей корректоршей, у которой, наверное, уже 25-й раз за утро упал Word. Местный сисадмин уже был готов переустанавливать Windows с форматированием всех дисков. Как ни странно, когда я порекомендовал отключить проверку орфографии и только тогда приступить к редактированию моей рукописи, реакцией сотрудников была не злось, а безумная радость: наконец-то утренний кошмар кончился!

Давеча тянули сеть в один хрущёвский дом. Дом как дом — панельный, пятиэтажный. Жители такие же: панельные, мало думающие, но много возмущающиеся. Ключ от чердака в квартире N. Сама эта квартира подписала заявку на интернет и должна быть заинтересована в том, чтобы всё сделали быстро. Фигушки!

Бабулька далеко запенсионного возраста и энергии неуёмной отказывается выдать ключ от чердака, ругается из-за двери, называет нас террористами и грозиться вызвать милицию. Управляющую компанию, ТСЖ и участкового мы ставим в известность всегда, когда выходим на объект, — это избавляет от множества проблем. Бабулька за дверью инсценирует вызов милиции: кричит, что убивают, грабят, а кто-то из нас в аптеку побежал — не иначе насиловать хотят. Липа, ясное дело, но мы звоним начальству. Начальство зовут Пашей. Образу страшного, нраву незлобного, ума великого — на 28 лет две «вышки» и степень кандидата. Докладаем обстановку. Ждём распоряжений.

Распоряжения явились в виде самого Паши в камуфляже где-то через час. Прежде чем ехать, он созвонился с отделением милиции и узнал, что божий одуванчик из квартиры N страдает нешуточной формой паранойи и заваливает их всякого рода письмами и жалобами на подозрительных соседей. В общем, нам говорят делать виноватый и унылый вид и подыгрывать всячески.

Стук в дверь. Подозрительный Пашин голос:

— Отряд милиции особого назначения, капитан Черепушкин! Поступил сигнал, что у вас тут два бандита промышляют. Вы вызывали?
— Не я…
— Всё равно, раз мы прибыли, будем проводить следственный эксперимент. У кого ключ от чердака? Давайте, если у вас.

Дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы в щель мог быть выкинут ключ. «Ага, спасибо, гражданочка», — при этом Паша так скалится в глазок, что страшно. Поворачивается к нам: «Ну что, рецидивисты, показывайте, какие бесчинства вы тут устроить хотели! Марш на чердак следственный эксперимент проводить!» Мы канючим: не надо, мол, начальник, отпусти, мы кругом невиновные, законопослушные, но капитан Черепушкин непреклонен.

За какое-то время управились, Паша помогал посильно. Уходя, он вернул старушке ключ (положил на коврик перед дверью — она наотрез отказалась открывать) со словами: «Не бойтесь, гражданочка, они не опасные, проверено. Монтёры простые, но для профилактики я их всё-таки заберу. Ежели будет ещё кто беспокоить — звоните», — и оставил ей номер на бумажке рядом с ключом. Выходим и спрашиваем, на фига он номер ей оставил свой.

— Зачем свой? Это номер областной психушки. С такой патологией её в городскую уже не возьмут.

Сидел я как-то в общежитии за ноутбуком, кодил. Внезапно возникает окошко — устройство «Снежинка» запрашивает авторизацию. Ввожу единицу. Странно, но PIN подошёл. Захотелось узнать, что за устройство, потому как передавать мне оно ничего не желало. Оказалось мобильным телефоном Sony Ericsson. Хрен с ним? Нет! Надо узнать, что да как.

Пункт первый — SMS. Да, неприлично, но другого способа может и не быть. Там уже выясняются и имя, и номер комнаты. Оказалось, девушка. Пункт второй — номер телефона, принесённый сервисной SMS.

Пункт третий — изюминка. Творится путём отправки через BlueSoleil с устройства «Снежинка» на выясненный номер (то бишь самому себе) эсемески с текстом: «Привет, я твой телефон, мне очень скучно. Давай поговорим?» Владелица собственного номера почему-то не признаёт и, получив SMS от неизвестного ей абонента, заинтересовывается. Отправляет что-то в ответ. Моментально получает собственную SMS — и с ужасом наконец осознаёт, что это её номер. Снова BlueSoleil, снова «SMS — Входящие». Ответ, продолжение мысли о говорящем телефоне.

Хозяйка в ужасе: она общается с собственным мобильником. Можно смело приглашать на свидание. Явка — 100%.

Работал одно время в известной сети электроники продавцом отдела IT. Пришли как-то покупатели ботанической наружности за ноутбуком, я выяснил, что им нужно, и презентовал одну из моделей. Но покупатели оказались настолько въедливыми, что я сильно утомился отвечать на вопросы, «куда вставлять ток», сколько раз можно уронить, почему лицензионная винда дорого стоит и почему она вообще платная. В конце концов я предложил им сделать первое включение. Они согласились — и понеслась. Включаю — появляется виндусовское лицензионное соглашение на 12 листов. Эти говорят: мол, мы тут побродим, пока вы тут возитесь. Я им: ни-ни, дескать, вам сейчас надо будет ознакомится с лицензией, это очень серьёзно. Показываю, где читать и как двигать страницу, и ухожу.

Полчаса они читали. Подзывают меня:

— Эй, мы тут прочитали.
— Всё понятно, со всем согласны?
— Да, всё поняли…
— Принимаем условия? А то возврата не будет.
— Да, конечно.

Ставлю галочку «согласен», «далее» — и добавляю: «А вы обратили особое внимание на пункт 12.8.2»? Покупатели что-то полуутвердительно хрюкают, а я бурчу себе под нос:

— Никто не соглашается. Надо же, какие адекватные покупатели…

За спиной что-то булькает, кто-то чем-то давится, а я бодро и и быстренько скрываюсь со словами: «Ну всё, спасибо за покупку, до свидания!»

Несколько лет назад мои родственники, люди, весьма далёкие от компьютеров и всего, что с ними связано, но считающие себя «продвинутыми пользователями», имели неприятную для меня привычку приезжать без объявления и останавливаться на недельку-другую. Я, как человек воспитанный и вежливый, отказать им не мог, тем паче, что свой коронный вопрос («Мы же не помешаем?») они задавали, стоя у меня на пороге. После их визита я всегда недосчитывался каких-то предметов быта из-за их привычки постоянно что-то ломать или разбивать.

После того, как в моё отсутствие эти родственники попытались полапать мой компьютер, чаша моего терпения была переполнена. С идеями на тему «Родственники: призыв и изгнание» я отправился к своему лучшему другу. Когда мы учились, наши преподаватели шутили, что мы с ним как Нед Ленд и Консель — я был больше по программированию, а мой друг — железячником. Я излил душу, и мы стали думать над планом. Решение было найдено довольно простое. Друг под маской очень злого ремонтника должен был посетить мой дом и заняться «ремонтом» техники, а на самом деле подготовить плацдарм для будущей психической атаки.

На следующий день, как и было задумано, друг пришёл. Своим поведением вечно похмельного злюки и матюгами в адрес «криворуких пользователей» он заставил моих родственников временно покинуть жилище, а я, сделав вид, что обиделся на «криворуких пользователей», тоже вышел с ними. По окончании «ремонта» мы вернулись в квартиру.

Ночью я был разбужен истошными воплями родственников. Принтер, подключённый к спящему компьютеру, посреди ночи вдруг стал печатать (а звуки у него довольно своеобразные) листы с текстом похабного содержания, призывающие моих родственников покинуть занимаемую ими территорию. Разбудив компьютер, они увидели, что очереди документов в печать нет — мало того, среди подключённых к компьютеру устройств принтеров вообще не значится. Рано утром, к первой электричке, моя квартира освободилась от визитёров.

А разгадка была проста: кабель, соединявший принтер с системником, хотя и подключался к СОМ-порту, на самом деле соединял принтер с ноутом, заботливо заныканным моим другом на балконе. Поскольку проводов в моей квартире и так было изрядно, лишнего гости не заметили. А как вывести документы на печать в нужное время — не мне вам рассказывать.

Айтишник известной компании как-то за бутылкой чая рассказал мне забавнейшую историю. Подсели его домашние на какой-то дурацкий сериал. Через некоторое время товарищу опостылели натужные шутки с закадровым смехом.

В неординарном решении проблемы содействовали программеры и отдел технической документации. Программеры написали перехватчик видео; отдел документации немного подправил заранее скачанные серии. Каждые несколько минут просмотра в специально подобранных местах слышался раскатистый пердёж, сопровождаемый закадровым смехом. Терренс и Филлип нервно курили в сторонке.

На третий вечер просмотра было принято общесемейное решение: фильм — говно, смотреть нельзя.

Дело было во второй половине девяностых. Работал я тогда сменным инженером крупной узловой АТС нашего города. Старую АТСК-У уже год как выкинули, народец на узле, да и в близлежащих районах уже попривык к новой диковинной буржуйской станции, особенно радовались владельцы факсов и модемов: скорость дайлапа выросла с 14К до 52К, а коннект с первого раза вызывал просто поросячий восторг.

Настал момент апгрейда нашего телефонного железа. Среди кучи всякой дребедени и нового софта пришла нам усовершенствованная плата, управляющая линейными замерами. Среди новшеств, которые вендор предоставил инженерам, была возможность поставить линию на «прозвон»: с заданной периодичностью выбранный абонкомплект начинал посылать вызовы в линию, а после снятия трубки абоненту посылался обычный длинный гудок — «ответ станции». Фича так и осталась бы неиспользованной, но линейный инженер Саня ушёл в запой, продолжавшийся уже неделю. Беспокоясь о его здоровье, мы решили его линию «прозвонить». Время было выбрано с часу ночи до пяти утра, интервал между вызовами установили случайный, от 5 до 15 минут.

На следующее утро Саня пришёл на работу мертвецки трезвым с бледно-зелёным цветом лица. На предложения монтёров и кабельщиков отметить его «выздоровление» Саня отвечал твёрдым отказом:

— Мужики, у меня «белка», причём профессиональная. Всю ночь телефон звонил, я его даже в руки брал, дребезжание чувствовал. Трубку снимаю — «ответ станции»… Всё, я в завязке. Завтра пойду кодироваться.

Посчастливилось мне как-то быть практикантом на местном телевидении с двумя серверными и парком машин около двух сотен. Сисадмины хорошо знали своё дело, но пофигизмом своим прямо дышали. Понять можно: парни устали объяснять толстым, не желающим ничего понимать тёткам, что и как работает. Объяснять перестали — ограждали себя от тупых вопросов простым «невозможно».Что интересно, тупыми там были не только тётки, но и молодые парни и девушки, которые, кажется, хоть самую малость должны были разбираться в элементарном использовании «адской машины».

Один из таких парней как-то зашёл в нашу каморку с просьбой вытянуть из инета флеш-видео, якобы необходимое для монтирования видеорепортажа. Начальнику отдела всегда было скучно, он искал редкие возможности дико поржать. В этот раз в предвкушении взрыва хохота объяснил парню-оператору, что флеш-видео скачать невозможно, его можно только смотреть. Парень понимающе кивнул головой, не почувствовав запаха подъ#бки.

Через пять минут парень припёрся со всей своей съёмочной бригадой к нам в каморку. Штатив, видеокамера, освещение, — всё по правилам. Только освещение они зря с собой взяли, ибо снимать они намеревались с монитора! Я не мог в это поверить: солидная компания, дорогое оборудование… И они этот ролик собирались пустить в эфир.