В славном 1992 году с деньгами было хреново, и в нашем НИИ зарабатывал кто как мог. Финансовые потоки обходили меня стороной — до определённого момента. В коридоре ко мне подскочил коллега с вопросом: «Ты на Клиппере умеешь программировать?» Я решил схохмить и ответил, как в анекдоте: «Не знаю — ни разу не пробовал». Коллега гнусно выругался, объяснил, что через десять дней им что-то сдавать, и назвал сумму и сроки. Я остался в коридоре с перспективой поиметь приличные бабки за написание кода на незнакомом языке за десять дней.

Три дня на ознакомление, три на кодинг, три на отладку. Конечно, это был быдлокод и копипаст, но оно устойчиво работало, и на десятый день я таки сдал 11 тысяч строк кода — печать отчётов из какой-то базы по каким-то шаблонам плюс оболочка к этому делу.

А потом началось самое интересное — проблемы с крышей. Меня послали отвезти договор смежникам. Когда я на метро проезжал в третий раз мимо «Охотного ряда» вместо «Авиамоторной», я понял: что-то не так. Я сделал ещё две пересадки и проехал мимо «Охотного ряда» в четвёртый раз. Не буду вдаваться в подробности, как я планировал по пунктам свои действия, чтобы доехать до нужной точки, как повторял эти пункты чуть ли не вслух, как расслабился на обратном пути и заблудился опять…

Три дня отгула и кофе с коньяком спасли отца русской демократии. Берегите крышу и не повторяйте моих подвигов.

По воле судьбы пришлось мне довольно длительное время заниматься оцифровкой изображений с негативов, слайдов и даже обрывков кинолент военной хроники. За это время через мои руки прошло почти два километра извивающейся, облезлой, порою просто рваной плёнки, каждый спасённый кадр которой кому-то, я верю, был нужен.

Мне кажется, производители сканеров для фотоплёнки не совсем в курсе, как сабж выглядит. Не понимают инженеры, что фотоплёнка — не плоский лист полимерного материала, что она упорно рвётся в третье измерение! Дорогая фирма Nikon, у меня есть на работе два ваших прибора на общую сумму порядка 200 тысяч рублей, и я готов рассказать вам всё-всё о фотоплёнке.

Во-первых, она продаётся (и зачастую десятилетиями хранится) в катушках — сама по себе или в кассете. И эти катушки делают плёнку самозакручивающейся. Да-да, полимер запоминает приданную ему форму! Удивлены? А теперь представьте себе меня, укладывающего две отчаянно змеящиеся полоски по шесть кадров в лоток. Да, у меня как раз пять рук: по две на каждый кусок плёнки и одна — закрыть рамку. Опять же, загнутый конец плёнки отчаянно цепляется за какие-то технологические зазоры, выступы и углубления, что иногда превращает попытку зарядить очередную порцию кадров в собирание кораблика в бутылке.

Во-вторых, светочувствительный слой (эмульсия) наносится на плёнку только с одной стороны, из-за чего благодаря поверхностному натяжению плёнка со временем деформируется и в другом направлении, причём усилие для разгибания требуется гораздо более существенное. Именно поэтому мне пришлось изготовить из кусочка пластика заглушку для придания большей прочности замкам экспозиционной рамки. Выкрутился.

Крутое изобретение — компактный сканер с автоподачей. Но, простите, зачем же искусственно ограничивать количество кадров шестью? Конечно, желание маркетологов продать очередной компартмент, который предназначен исключительно для целых лент, вполне понятно, но вообще-то это свинство. Я лично видел на оборотной части прибора окошко, через которое плёнка может выходить и преспокойно собираться обратно в катушку. Так нет же: «В сканер вставлен слишком большой отрезок плёнки». Будь добр, режь полоски.

Я уже научился ловко, не разбирая корпус, при помощи пинцета, ножниц и линейки эндоскопически извлекать то, что эти дорогущие сканеры не могут прожевать в силу хилости конструкции перед лицом времени, ведь плёнка с каждым годом становится все старее, все твёрже, всё более хрупкой.

Дорогая фирма Nikon! Давайте вы в качестве объекта для испытаний новых сканеров будете брать не фирменный негатив известных японских брендов, а кондовую советскую «Свему» Шосткинского кинообъединения, отснятую в 1960-м, проявленную в ванной, скрученную в тугой ролик, обёрнутую миллиметровой бумагой и с тех пор хранившуюся в холодильнике у фотографа дома? А так-то сканеры хорошие, да.

Решил я присоединить ещё один компьютер в своей квартире к интернету. Чтобы не заморачиваться с проводами, полез в шкаф в поисках вайфая и обнаружил хитрую USB-карточку D-Link. Накопал где-то у себя в закромах драйверы — понеслись!

Первый драйвер или не знал о существовании WPA2, или тщательно скрывал, что знает, но общение не заладилось. Следующая найденная версия встала, сеть подцепила и заработала за исключением одного «но»: каждый обрыв связи, вызванный глюком сети или уходом в спящий режим, срывал карточке крышу — сеть видно, законнектиться вроде бы получается, а айпишник брать не хочет, хоть ты тресни. Ресет животворящий помогал на ура, но в какой-то момент терпеть надоело.

Что ж, лезем на региональный сайт производителя. О, как здорово, есть ссылка на FTP русского сайта! Роемся, натыкаемся на нужную папочку — а в ней до боли знакомый архив с «последней» версией драйвера четырёхлетней давности, идентичный ископаемому, установленному и глючащему.

Не беда, где наша не пропадала — и не такие заговоры раскрывали! Ищем ссылку на европейский сайт. Не находим на родном, потому как все ссылки на глобальный сайт заботливо скрыты от глаз излишне настойчивых. Через Гугл добираемся до глобального сайта, переключаемся на Европу и узнаём, что в Европу такая модель никогда не поставлялась. Хм. Пробуем США, Азию…

Куда более свежий драйвер нашёлся через аргентинский сайт методом упрямого тыка. Инсталлятор бодренько поприветствовал меня и на чистом русском провёл всю установку. Пока работает, а если вдруг что — индусов на предмет свежих дров я ещё не проверял.

Ты служил мне верой и правдой с июня 2008-го до апреля 2011-го. Со мной ты пережил многое: таскался в сумке по всей Калуге и Москве, по автобусам, поездам и вагонам метро. Я ходила лечить твои петли к ремонтникам, латала тебя собственными руками и пилочкой для ногтей, переклеила тебя всего скотчем и потеряла гору твоих винтиков. Ты показал мне мир компьютерной техники изнутри.

Да, меня раздражало, что ты разряжаешься за два с половиной часа, но мне всегда нравилось проводить эти часы с тобой, смотря фильм, читая книгу или раскладывая пасьянс. Да, меня раздражали твои синие экраны и постоянные зависания, но ты был мне другом, который спасал меня от скуки.

Последние десять месяцев ты был плох, очень плох. Ты не мог самостоятельно держать монитор, и его приходилось опирать на коленку. С декабря ты перестал понимать клавишу «ж» на клавиатуре, а с марта забыл добрую половину букв, и их приходилось по одной копировать-вставлять.

Ты умер от нечаянно пролитой кружки чая. Ты ушёл тихо, без взрывов, дыма и искрений. Я надеюсь, что душа твоя, жёсткий диск, всё еще жива.

Прощай, милый друг. Нам было хорошо вдвоём.

Заходит секретарша и спрашивает, не кончился ли у неё трафик. Лезу на страничку статистики — действительно кончился, о чём ей и сообщаю. Она просит добавить немножко, чтобы хватило до конца месяца. Спрашиваю, сколько именно ей нужно метров для полного счастья.

— Откуда я знаю сколько? Я же не мыслю мегабайтами!

Пишем узкоспециализированную программу. Команда маленькая, и обновления выходят когда придётся. Это «когда придётся» обычно наступает раз в несколько месяцев.

Один пользователь придумал оригинальный способ поторопить нас. С итальянского IP в течение месяца каждый день стучались на страницу «Download». А ведь полгода назад мы наладили автоматическую проверку обновлений…

Ах, если бы всё было так просто, как в истории про стулья… Но нет — обычно это происходит немного по-другому.

Сидит представитель офисной братии на стуле и занимается своими суперважными делами. Весь такой в работе по макушку, даже «косынку» закрыл. Но случается горе: под ним ломается стул. Заниматься суперважными делами становится совершенно нельзя. В ярости вскакивает с пола наш герой и мчится в каморку к столярных дел мастеру. По пути он накручивает себя рассуждениями: «Да чем они там занимаются? Как посмели допустить поломку моего стула?!»

Ударом ноги распахивает герой дверь в скромную комнатушку, заваленную полками, ручками, стенками и прочими мебельными запчастями, и с разбегу наскакивает на мебельщика, удивлённо смотрящего на столь «вежливого» посетителя.

— Чем вы тут вообще занимаетесь, когда я работать не могу?! Суперважные дела простаивают, наша компания терпит огромные убытки из-за вашего разгильдяйства!

Мастер в ужасе отшатывается, мысленно представляя нечто среднее между нашествием термитов-убийц и единовременным разрушением всей мебели в офисе начальства. Заранее составляя завещание и прикидывая пути отступления, он всё же пытается уточнить:

— А что именно произошло?

— Как что? Ужас-паника-катастрофа! Я не могу работать! Мой суперважный проект стоит из-за вас!

Мастер осознаёт, что проблема не настолько глобальна, и вместо валидола можно будет обойтись валерьянкой.

— Пожалуйста, успокойтесь и расскажите, что именно не работает и как это произошло?

— Я спокоен! — шёпотом, от которого трескается кружка мебельщика, отвечает наш герой. — Я абсолютно спокоен! Это вы должны волноваться! По вашей вине… (Следует поток обвинений, сомнений в компетентности и проч.) И почему вы ещё стоите тут, а не чините мою мебель?

— Ну так вы ещё не сказали, что именно сломалось… — жалобно отвечает мастер, заранее понимая тщетность дискуссии.

— Да как вы смеете! Это вы должны разбираться в мебели, а не я! И вообще…

Мастер поднимает руки, признавая поражение:

— Хорошо, пойдёмте посмотрим, что у вас случилось.

В сопровождении испускающего лучи гнева и ненависти «офисного брата» мастер отправляется на место происшествия, опоясавшись всем доступным инструментом, с сундучком ремонтника под 20 кг на плече. По прибытии он обнаруживает почивший в бозе стул. С вселенской тоской в глазах мастер переводит взгляд с раскорячившегося стула на увесистый сундук с инструментом, тяжко вздыхает и осторожно уточняет у «пострадавшего»:

— У вас только со стулом проблемы?

— Почему только? Я без этого стула не могу работать! Мой суперважный проект стоит…

— Да-да-да, — мастер пресекает новую волну обвинений, — ваша проблема понятна, я составлю заявление в бухгалтерию на новый стул. А пока возьмите вон то кресло, его пользователь вчера ушёл в отпуск.

— Как вы смеете! Без моего стула я не смогу нормально работать! И вообще…

Cледуют увещевания, угрозы, попытки достучаться до логики и здравого смысла. С помощью изоленты, капроновой нити и такой-то матери мастер воскрешает стул до условно рабочего состояния. Пострадавший доволен, даже что-то благодарно бурчит и тут же с размаху плюхается на жалобно скрипнувший стул-зомби. Мастер тайком крестится и сплёвывает через плечо. В его мыслях ложечка валерьянки сменяется бутылью со спиртосодержащей жидкостью. Пятясь в направлении своей каморки, он упорно отгоняет мысль о том, что будет, когда «зомби» окончательно развалится.

Понадобилось распечатать семь страниц. Зная свойство моего принтера глючить при печати нескольких страниц сразу, отправляю первую. Бумагу берёт — и всё. Попытка очистить очередь печати ни к чему ни приводит. Перезагружаю компьютер, выключив принтер, чищу очередь. Две страницы выходят, третья пошла… Раздаётся щелчок, и лист перекашивается.

Лезу внутрь. Железный ролик выпал из крепления. После изъятия бумаги отец успешно его вставляет на место, что меня удивляет: конструкция такая, что фиг подлезешь, но пинцет — лучшее оружие в руках умельца. Пытаемся печатать опять — та же история, только ролик не выскакивает. Ещё попытка — принтер молчит, «хрюша» тоже. Что ж, папик, вставил ролик? Чудо! Сделай ещё одно — заставь его работать.

Отец с компьютером дружит слабо. Фильмы из интернета я его качать научил, но записать их на диски — это ко мне и только ко мне. Надежды, кажется, нет — но через пять минут отец возвращается со всеми листами.

Если что-то не получается, просто посадите юзверя за компьютер.

Будучи некогда начальником отдела системного и технического обеспечения, я проводил собеседование и анкетирование кандидатов на IT-вакансии. Пришёл как-то парень, стал заполнять анкету.

— А что писать в разделе «Дополнительные навыки»?
— Напиши, что ещё умеешь делать по профессии или помимо неё. Может, паяльником там владеешь…

Прочитав заполненную анкету, я понял, что человек наш. В графе «Дополнительные навыки» было чётко выведено: «Паяльником не владею».