Давным-давно

Вчера на ночь глядя захотелось странного. Поставил NetWare 6, поглядел, как тормозят «иксы» на «жабе», вспомнил время оно, когда пафосные одмины в быдлоконторах, насадив везде ворованную «нетварь», смотрели на нас, пришлых по объявлению, воспитанных в универах контрафактными NT. Вспомнил, с каким пренебрежением дяденька в курточке-бомбере отзывался о студентах-айтишниках, которых якобы «убивал камнем». Маниак, да. Плохие студенты вместо изучения годной и нужной «нетвари» в общаге мучали ещё совсем гадких «пингвинят» (ну, не было у них тамагочи). Зачем-то дядя цитировал генерала Лебедя — казалось бы, при чём тут лебединая песня Novell и вакансия помощника пафосного быдлоадмина? Ну, чисто позлить, сказал ему, что прочитал пару книжек про эту его «нетварь». У дяденьки лицо аж вытянулось и курточка раздулась — думал, лопнет.

Вспомнил, как через три года приехал в отпуск потусить с одногруппниками — встреча выпускников без галстуков и лишнего пафоса, но с шашлыками. Перед тусой забежали к одному на работу коллегиально решить одну срочную проблему: аккуратно загасить последнюю в той конторе ворованную «нетварь» с контрафактной оракловской базой. Показал коллеге команду help down (вычитал когда-то в книжке) и помог болезную в этот самый даун отправить. Вспомнил того пафосного дяденьку и подумал: «Ну и где она теперь, эта ваша „нетварь“?»

Дело было лет пятнадцать назад. Я ещё учился в школе, в гуманитарном классе. Компьютеры постепенно входили в нашу жизнь, но полностью её тогда не оккупировали, а занимали свободное время, как могли.

Так вот, решили снимать кино «Третья мировая». Пентагон, ракеты, все дела. Компьютерный класс в школе сошёл за штаб. По сценарию (даже он у нас был) была сцена компьютерной графики, где непродвинутый пользователь случайно залез на сайт Пентагона и натворил дел. Я тогда был далёк от программирования как такового, но среди товарищей слыл сведущим.

Написать простенькие HTML-странички труда со всякими интерфейсными излишествами не составило труда. Но как было эмулировать перевод денег? Естественно, хотелось чего-нибудь, как у больших дядей: консоль, много текста, мигающие цифры. Меня тогда интересовало, как организованы автозапуски дисков — как-то видел BAT-файлик, который умел что-то выводить в консоль. Одной команды ECHO мне хватило. Но вот беда: переводились-то миллионы долларов! Не станешь же руками писать тонны строк — даже копипаст не спасёт…

В тот день я первый раз в жизни сознательно использовал цикл в PHP. Да, он генерил код того батника. Оставалось только подобрать правильное число долларов, переводимое за раз. Режиссёр остался доволен, а я в итоге ушел в математику и computer science.

Разбираю архивы своих исходников с 87 года. С каждым связаны какие-то воспоминания.

Вот 89 год. Волшебный язык CLIST. Фреймворк ISPF/PDF + CLIST + немножко PL/I = рабочее место бухгалтера по учёту машинного времени на ЕС-1066. Банальщина. Но с приколом. CLIST — язык без типов с целочисленной математикой. Если a = 2 и b = 2, то a + b = 4, а вот a and b = 22. Точность была нужна до второго знака.

Где наша не пропадала? И вот вам имитация деления столбиком путём добавления нулей к строке и последующим делением полученного числа. Это уже потом выборки из логов я переписал на PL/I — там было округление. Зато первоначальное ТЗ было закрыто за три недели. Конкурент за это время написал на ASM/360 модуль выборок и только-только дошёл до стадии отладки — даже не до deep alpha.

* * *

Вот 91-й. Рабочее место заместителя директора НИИ по науке. Интерфейс к базе научных работ. База лежит в СУБД ADABAS. Обработчик на PL/I. Интерфейс — всё тот же ISPF/PDF. Ну, и CLIST — как же без него? Обработчик ошибок диагностировал две ситуации. Ничего не нашли — «Х%ЙНАНЫ». Потеряли связь с базой — «П#$ДЕЦ». Каждая буква набиралась из звёздочек матрицей 10×16 и выдавалась на экран терминала 7927 со всеми доступными атрибутами: инверсно, с миганием и писком.

Сел замдиректора, д. т. н., профессор и вообще хороший человек за терминал, набрал данные для выборки, а ему — опа! Замдиректора в шоке. Техническим нутром он догадывается, что, возможно, облажался во входных данных, и набирает какую-то полную галиматью. Раза с десятого он получает и второе сообщение.

Я сижу у себя. Предвкушаю премию. Тут до меня доходит, что премии может и не быть, ибо внедрение произошло вместе с моим обработчиком — точнее, с его сообщениями. Ну, ничего, ща поправим — авось замдиректора ещё не успел попробовать. Правлю на что-то приличное. И аккурат в момент, когда я сохраняю модуль, раздаётся звонок от директора НИИ с указанием явиться с вазелином на ковёр и дать объяснения.

Отвертелся. Спасло то, что между звонком и явкой прошло время, явно недостаточное для правки программы. Даже вазелин не понадобился. Но премию дали в половинном размере — на всякий случай.

* * *

Вот 94-й. Крошечная базейка по учёту кадров и распределению отпусков. Даже тестовая база сохранилась: ФИО, должность, примечание. Примерно такая:

Иванов Иван Иванович — Директор — Получает мильён
Петров Пётр Петрович — Замдиректора — Главсамец
Васильев Дядя Вася — Дворник — Метёт себе и метёт
Сидоров Сидор Сидорович — Ракомстоятель I категории — Стоит себе и стоит

Базу эту я забыл занулить. Функции полного просмотра ТЗ не предусматривалось, только выборки. А где-то через месяц на работу приняли Сидорова С. С. — в общем, полного тёзку. Вбивает кадровица нового сотрудника, собирается нажать кнопку «Добавить» — а ему рубрикатор сразу должность подставляет и комментарий…

За замдиректора по АХО надолго закрепилось прозвище из базы.

В 1998 в ГПНТБ СО РАН была комната, где можно пользоваться интернетом. Информацию дозволялось унести только на дискете, купленной там же. Дискеты у них были дорогие, и я решил принести свою. Дисковод стоял на крайнем компе, где сидел «админ», а дискеты продавала тётка, которая не особо соображала в компьютерах.

Скачал я несколько нужных картинок и собрался уходить.

— Мне нужно забрать свою информацию.
— Вот администратор, купите у нас дискету, и он вам скачает.
— У меня есть своя.
— Вы что! Там же могут быть вирусы!
— Ну так отформатируйте, если не доверяете.
— А… А у нас форматёр сломался!

Пришлось покупать.

Дело было давным-давно в компьютерном магазине. Консультант помогал покупателю определиться с конфигурацией оборудования и ценой.

— Вам монитор жидкокристаллический?
— Ой, нет! В него же постоянно жидкость подливать надо.

Крупный ВЦ крупного НИИ, в котором я работал в конце 80-х, нашёл молодому специалисту, то есть мне, очередное применение: сгонять в Минск, забрать там кое-что нужное и привезти. «Кое-что» оказалось пятью большими и двумя маленькими магнитофонными катушками с новой версией системы ОС ЕС и ещё каким-то ПО.

Ну, делать нечего — поехал. Мне выдали катушки с распечаткой содержимого каждой. Протестировали на читаемость. Обернули в фольгу. Обернули в полиэтилен. Погрузили в мешок. Дали пачку документов, чтоб в аэропорту через металлодетектор не проходить. Припёр я всё это счастье в гостиницу — а самолёт только на следующий день. Пошёл по городу шляться. Купил большой дефицит: динамик 75ГДН и сендастовую магнитофонную головку высшего класса.

Когда я собирался на самолет, до меня дошло, что магнит на динамике ого-го, и как бы чего не вышло. Ходил, как ёлочка: руки врастопырку, в одной мешок с бобинами, в другой коробка с динамиком. В самолёте бобины с собой, динамик в багаж. Потом уже дома динамик в один угол сложил, бобины в другой и пошёл по своим делам, благо на работу можно было и на следующий день.

А к вечеру я вернулся и тихо выпал в осадок. Мать заходила в гости и решила, пока меня нету, «навести порядок». Содержимое грязного мешка и не менее грязной коробки в разных углах было вынуто, распаковано и сложено аккуратной пирамидкой. Внизу пять больших бобин. Потом две маленьких. И сверху 75ГДН. А головку я и вовсе не нашёл.

Гвозди на газу, припой зажигалкой — это всё детские забавы.

Середина 80-х. Выездная дискотека на селе. Ваш покорный слуга в этой шарашке был начальником света. Дружный коллектив приезжает в деревню Дальняя Пердь колхоза «Семь лет без урожая» и разворачивает аппарат едва ли не в чистом поле. И за полчаса до того, как весёлые трактористы и пьяные скотницы (или наоборот?) начнут плясать под «Модерн Токинг», выясняется, что световой пульт не работает.

Световой пульт у нас был простой. Никаких тиристоров. Никаких бегущих огней на ЛА3 + ЛА5. На нём стояло две октавы клавиатуры от какого-то синтезатора и пачка троллейбусных реле. Короче, каждой клавишей можно было включить киловатт пять. Всё это было спаяно проводами от 4 до 16 квадратов.

Теперь это принято называть факапом. Отвалилась пайка толстого провода. По закону подлости ремонтный чемодан с припоем и паяльником забыли в городе. Зажигалки тогда были в дефиците. Газа в деревне не было вообще. Примуса, керосинки, керогаза, дров, угля и т. п. в радиусе ста метров тоже не наблюдалось.

Ножом насрезали припой с целых паек, аккуратно положили на ламель релюхи. Надыбали кусок кембрика, чтоб до ламеля дотянуться. В кембрик вставили сигарету и аккуратно тянули её по очереди в качестве источника тепла и заодно флюса. Получилось. И даже потом перепаивать не пришлось.

Лихие девяностые. Умирающий НИИ, за неуплату отключено электричество, отопление на уровне «чтобы трубы не замёрзли». В здании идёт напряжённая разработка железа и софта.

Пожарная сигнализация работает, лампочка на пожарном щите горит. Изготавливается специальный шнур из разбитой лампочки и компьютерного силового кабеля: с одной стороны обычный лампочный патрон, с другой — нормальный разъём блока питания. Выкручиваем лампочку, вкручиваем кабель — и в комп. Другим кабелем через системник на монитор. На компьютер хватает. Маскируемся, задёргиваем шторы, закрываем двери, чтоб ни один луч света от монитора не вышел наружу и не насторожил охрану.

В компьютере живёт мышь. Натуральная: меховая, кожаная, белковая. Мышь прекрасно пролазит в отверстие под DIN-разъём клавиатуры. Отопление по нулям, поэтому она приходит на Пентиум греться. Было прикольно, но особо не шугали, разве что когда лезла с пола на стол по штанине.

Туалет в конце длинного тёмного коридора. Был фонарик, да сдох. Спасает интеллектуальное наследие советских ученых. Поджигается старая перфокарта — и всей компанией полубегом до заветного места. Назад проще: в другом конце коридора квадрат окна хоть как-то виден на фоне тёмных стен.

Разрабатываемая измерительная плата постоянно наглухо вешает комп. Кнопка ресета не выдерживает нагрузок, и её заменяют на педаль от швейной машинки.

* * *

Сейчас я работаю в другой фирме. А тот славный коллектив сейчас состоит не из трёх, а из ста сорока человек. Свой НИОКР, своё производство, свой сбыт, свой софт. И когда при мне говорят о трудностях ведения бизнеса в России, я мерзко хихикаю. Не нойте, господа — мы и не в таких условиях работали. Успехов вам, ребята!

В далёком 1980 году проходил стажировку в вычислительном центре штаба тыла Балтийского флота. Стояло там два удивительных компьютера.

Первый компьютер удивлял своим русским ассемблером. Например, там присутствовали команды БАЛР и ЮЗИНГ. Работать на нём никто не умел.

Чудо техники номер два называлось СПК (счётно-перфорационный комплекс). По сути — большой механический арифмометр. На нём и вёлся весь учёт. Выглядело это так: восемь девушек набивали перфокарты, потом эти перфокарты заряжали в страшный агрегат длиной метров пять и высотой по пояс. Агрегат жужжал минут двадцать и выплёвывал с противоположного торца стометровую распечатку. Её тащили в соседнюю комнату, где сидели ещё четыре бухгалтера, которые на калькуляторах (слава богу, не механических) сверяли все цифры и пересчитывали все итоги.