Только в россии

На неделе занимался оптимизацией одного очень убогого ресурса: треть сайта в CP1251, половина в UTF-8, остаток в KOI8-R, и всё это сопровождается постоянными iconv(). Стоит ли говорить о промышленных поставках отборных матюгов при исправлении всего этого?

Но речь не о том. Вспомнился случай, произошедший в мои эникейские годы. Утро понедельника, звонок на внутренний номер:

— Доброе утро! У нас тут буквы волосатые, а вчера нормальные были!

Оказалось, что понедельник у конкурентов тоже был несладким: в заголовке их страницы не была указана кодировка.

14 октября 2011 года Бредли Хоровиц сообщил в официальном блоге Google о закрытии Google Buzz и Buzz API.

24 января 2012 года советник президента представил на заседании Комиссии по модернизации проект «Россия без дураков».

Захожу, смотрю. В каждой жалобе есть стандартное «расшаривание»: «Вконтакте», фейсбук, твиттер и… Buzz! А Google+, кстати, нет. Модернизация — такая модернизация.

Есть управляющая организация, под ней филиалы, под каждым из филиалов — энное количество отделений.

Как работает электронный документооборот? Девочка в УО формирует таблицу сверки за месяц в Экселе, печатает её и передаёт референту. Референт сканирует и отправляет в филиалы с пометкой: «Исправить и предоставить отделениям для сверки».

В филиалах приёмная, получив скан, печатает его и несёт на подпись шефу. Шеф, поставив свою роспись на пол-листа, передаёт его начальнику соответствующего отдела. Начальник отдела правит ручкой строки, перечёркивает то, что ему не понравилось, и передаёт исполнителю.

Исполнитель берёт то, что получилось в итоге всех этих исправлений, и пытается распознать в Файнридере. Конечно же, это у него не получается, и он зовёт на помощь техподдержку с криками, что не получается «прочитать» письмо. Техподдержка матерится, объясняет на матерном, кто, с кем, куда, как и зачем. В итоге исполнитель рисует таблицы руками и отправляет в отделения.

Отделения формируют таблицы по своему разумению и несут на подпись своему шефу. Шеф подписывает таблицы и отдаёт их референту. Референт сканит бумажки, засовывает их рисунками в Ворд и отправляет в филиал. Филиал, матерясь, формирует вручную из всех сканов нормальную таблицу и отправляет в УО.

Спросите, нельзя ли отправить в филиал таблицу в формате XLS? И мы спрашиваем. УО отвечает категорическим «нет». Работаем так уже три года.

Лихие девяностые. Умирающий НИИ, за неуплату отключено электричество, отопление на уровне «чтобы трубы не замёрзли». В здании идёт напряжённая разработка железа и софта.

Пожарная сигнализация работает, лампочка на пожарном щите горит. Изготавливается специальный шнур из разбитой лампочки и компьютерного силового кабеля: с одной стороны обычный лампочный патрон, с другой — нормальный разъём блока питания. Выкручиваем лампочку, вкручиваем кабель — и в комп. Другим кабелем через системник на монитор. На компьютер хватает. Маскируемся, задёргиваем шторы, закрываем двери, чтоб ни один луч света от монитора не вышел наружу и не насторожил охрану.

В компьютере живёт мышь. Натуральная: меховая, кожаная, белковая. Мышь прекрасно пролазит в отверстие под DIN-разъём клавиатуры. Отопление по нулям, поэтому она приходит на Пентиум греться. Было прикольно, но особо не шугали, разве что когда лезла с пола на стол по штанине.

Туалет в конце длинного тёмного коридора. Был фонарик, да сдох. Спасает интеллектуальное наследие советских ученых. Поджигается старая перфокарта — и всей компанией полубегом до заветного места. Назад проще: в другом конце коридора квадрат окна хоть как-то виден на фоне тёмных стен.

Разрабатываемая измерительная плата постоянно наглухо вешает комп. Кнопка ресета не выдерживает нагрузок, и её заменяют на педаль от швейной машинки.

* * *

Сейчас я работаю в другой фирме. А тот славный коллектив сейчас состоит не из трёх, а из ста сорока человек. Свой НИОКР, своё производство, свой сбыт, свой софт. И когда при мне говорят о трудностях ведения бизнеса в России, я мерзко хихикаю. Не нойте, господа — мы и не в таких условиях работали. Успехов вам, ребята!

С самого утра дома проблемы с интернетом — спасибо моему любимому провайдеру. Делаю макет сайта. Дай, думаю, за кофейком до кухни схожу. Подхожу к окну и вижу на троллейбусе рекламу очередного скоростного интернета за смешные деньги. Вот они, суровые российские реалии: скоростной интернет стоит в пробке!

Мой брат работает в «компьютерной помощи». Однажды приходит он к заказчику, а ему прямо с порога протягивают диск со «Зверем» и просят поставить.

Брат сам не знает, что на него нашло. Он ловко привязал скотчем заказчика к стулу, набрал 112 и доложил: так, мол, и так, нехорошими делами заставляют заниматься. А пока наряд стоял в пробках, поставил заказчику «Мандриву», сопровождая процесс лекцией о том, как нехорошо воровать.

Как выяснилось позже, это действительно была подстава, и всё происходящее снимала камера. Уголовной ответственности брат, понятно, избежал, а вот 15 суток за привязывание заказчика к стулу отсидеть пришлось.

Спускаюсь в метро, иду по перрону. Взгляд цепляется за стойку информации — ту, где можно посмотреть карту города и вызвать МЧС. Над стойкой расположен монитор, на котором красуется экран входа в учётную запись, а на фоне — дефолтная картинка из ZverDVD.

Долго ещё Россия будет познавать основы IT-безопасности.

Гугл сделал рождественское пасхальное яйцо. Набираешь в поиске «let it snow» — начинает идти снег, потом окно постепенно замерзает.

Не лги себе, читатель. Ты тоже сперва накарябал на замёрзшем стекле магическое слово из трёх букв, правда?

Несколько лет назад я проходил службу в Вооружённых силах нашей могучей Родины. Как раз в это время в части строили новый плац, и большинство бойцов были заняты укладкой асфальта и бетонных бордюров.

Мне посчастливилось немного больше. Старшина, увидев в личном деле мою гражданскую профессию «программист», забрал к себе в каптёрку, чтобы я печатал отчёты по расходу амуниции и т. д. Машина там стояла не то чтобы совсем хлам — PIII 800 МГц, но проблем с ней хватало.

Однажды сломался кулер на БП. Нормальную смазку найти было проблематично — ночь на дворе. Я разобрал блок питания — вентилятора там не было вовсе. По спине пробежал холодок. Вряд ли старшина обрадуется сгоревшему железу, тем более что скрыть это не удастся: обычно кулер шумел с громкостью реактивной турбины, а теперь тишина, даже слышно, как винт работает.

В раздумьях брожу по комнате оглядываю полки и — о чудо! — вижу на одной из них старенький советский настольный вентилятор диаметра, приблизительно совпадающего с кулером на корпусе БП, с надписью: «1966 год. Цена 30 коп.». Поколдовав немного над формой сетки вентилятора молотком, умещаю его в корпус блока питания. Надеяться на то, что он заработает сразу, было бы глупо. В качестве смазки пришлось использовать солидол, собранный с цепи привода асфальтоукладчика, стоявшего на плацу.

Вентилятор завёлся. Странным было то, что звук работы был точно такой же, что и у старого. Покорпев над отчётами, со спокойной душой я ушёл спать.

Наутро выяснилось, что вентилятор был изъят самим старшиной для замены сгоревшего в его сумке-автохолодильнике. За пропавший с полки вентилятор я получил наряд вне очереди, но всё же остался очень доволен своей работой.