Было это лет пять назад во времена моей работы монтажником. Тянули мы с напарником сетку для счётчиков тепла и систем видеонаблюдения в панельном доме — с чердака в подвал, как положено. В сущности, не считая синдрома кролика (это когда на каждом этаже нас просто-таки святым долгом почитали спросить: «А чёй-то вы тут делаитти?»), процесс шёл хорошо: свитч поставили за несколько дней до, абонентов-физиков подключить не успели, и стояки были девственно свободными. Но вот дело дошло до финального рывка — собственно, спуска витухи по последнему стояку в подвал. Тут-то и началось.

По самым смелым прикидкам высота стояка составляла метров пять. Десятиметровая протяжка легко и непринуждённо, не встретив никакого сопротивления, вошла в стояк целиком. Радостный напарник понёсся вниз, убеждённый, что найдёт её на полу подвала, и не позже чем через час мы пойдем домой. Ага. Размечтался. Через двадцать минут он позвонил и очень странным голосом сообщил, что струны внизу нет. В смысле, вообще нет. Была предпринята вторая попытка, в процессе которой протяжка пару раз характерно дёрнулась, как если бы её потянули с той стороны. Решив, что полдела сделано, я связался с напарником и получил от него ещё более выразительным голосом ответ: протяги в подвале не было. Оставив струну в стояке, благо снаружи не видно, мы пошли искать её вместе.

Прочесав весь подвал четыре раза и распугав два прайда местных котов, мы таки нашли стояк, в котором должна была находиться протяжка. Изыскания побежавшего наверх напарника подтвердили догадки: с потолка подвала уверенно сыпался цемент и строительный мусор, а незримое присутствие протяжки сантиметрах в трёх от меня — где-то там, в пятиметровых от силы недрах, — отчётливо слышалось. Ещё минут пять я пытался нащупать струну, а потом позвонил напарнику. Напряжённый голос заставил насторожиться — как оказалось, не зря. Протяжка и у него несколько раз дергалась так, как будто я её ухватил, потом перестала это делать. Когда же ничего не подозревающий напарник добыл протяжку из стояка, она оказалась прокушенной — висела на последних миллиметрах оплётки. После этого сообщения стоять в гордом одиночестве под стояком, где поселились инопланетные захватчики, было особенно приятно.

Но мы ж просто так не сдаёмся. Мы люди упрямые. У нас есть ещё один стояк. Запас кабеля остался — фиг с ним, протянем в соседний, благо его-то мы в подвале видели, и туда витуха должна пройти нормально. Напарник опять побежал в подвал, а я разнообразия ради остался наверху с останками протяжки. С минуту-две ничего не происходило. Потом протяга бодро дернулась раз, другой — и усосалась в стояк. Целиком. Больше мы её не видели.

Домой мы с напарником ехали в мрачном сосредоточенном молчании.

Некогда я работал в отделе поддержки терминальной сети в крупном московском банке. Случилась у нас как-то детективная история.

Каждое утро в одно и то же время у некоего начальника в кабинете звонил телефон. Начальник снимал трубку, говорил «Алло» — а ответом ему было зловещее молчание. Начальник вешал трубку. Звонок повторялся ещё дважды с такой же гробовой тишиной на другом конце провода. В остальном телефон был полностью исправен. Начальник «аллокал» в пустоту где-то неделю, вздрагивая от звонков по утрам, потом же психическое здоровье начало сдавать. Ещё бы: каждый день в одно и то же время зловещий маньяк молчит в трубку служебного телефона, звоня трижды! Когда случилась истерика, решено было отловить злоумышленника и подвергнуть страшным карам.

Виноват оказался POS-терминал, присланный из регионального филиала на диагностику. Его подключили к телефонной сети, что-то там проверили и про терминал забыли. В прошивке терминала был указан номер регионального модемного пула, на который девайс ломился при совершении транзакций, — скажем, 52-11-12. У начальника в Москве был внутренний номер 52-11. Каждое утро автомат покорно звонил на этот номер, ждал ответа пула, чтобы загрузить ключи шифрования, не получал его, вешал трубку, отрабатывал разрыв на линии и делал ещё две попытки.

Инцидент спустили на тормозах, но начальник до сих пор не оправился.

Прохожу практику в компьютерном магазине в техотделе. Пришёл заказ на сборку; клиент — церковь. Комп игровой: четыре гига памяти, видяха гигабайтная на два слота. Вот на хрена им, спрашивается?! Нечисть в «Думе» изгонять? Хотя с такими параметрами можно и инопланетян в «Кризисе» втором. Жируют попы, жируют!

Собирал я когда-то в одной фирме компы. Фирмочка была небольшой — сам шеф не гнушался поковыряться в железе.

В один из не особо загруженных дней приносит нам клиент обратно по гарантии Атлон 800:

— Вот, вчера у вас купил, установил. Всё работает идеально, но только запускаю Ворд — машина наглухо виснет. Этот проц, наверное, бракованный какой-то, замените на другой!

Всё это слушает шеф, а также чисто случайно присутствующий представитель поставщика этих самых Атлонов. «Давайте посмотрим», — говорит шеф, берёт проц с довольно аккуратно нанесённой термопастой, крутит его в руках и, не заметив ничего подозрительного, решает его протестировать, воткнув в собственный комп.

Втыкает, ставит кулер, включает. Весело и шустро грузится винда. Шеф запускает тестовую прогу — всё супер, проц работает как часики. Запускает какую-то игру — работает. Запускает кино — всё отлично. А теперь MS Word… Ага, комп наглухо зависает. Шеф перезагружает машину, пробует ещё с десяток требовательных к процу программ. Всё, кроме Ворда, работает на ура.

В недоумении шеф зовёт представителя поставщика процов и показывает эти чудеса: «Наверное, придётся менять». Представитель, вначале пожав плечами, соглашается, но получив в руки проц, резко меняет своё решение: процессор, мол, физически повреждён клиентом и обмену по гарантии не подлежит. В доказательство аккуратно стирает слой термопасты с кристалла (он там открытый) и просит провести пальцем по краям. Три края идеально ровные, а один — сколотый и шершавый. Да и на глаз, когда вытерли термопасту, становится заметно, что отколото около полумиллиметра по одному ребру.

Потеряв несколько сотен тысяч, если не миллионов элементов, проц был практически полностью рабочим — и работал бы, если бы не программисты Микрософта, которые в своём творении использовали что-то с самых-самых окраин процессора.

Когда я попал в армию, умные офицеры быстро узнали, что я разбираюсь в технике (хотя имею образование журналистское), и сразу же прибрали меня к рукам.

Началось с подробной схемы части. Стоял комп (гора старого пыльного железа) с очень тяжёлой архикрутой архитектурно-дизайнерской программой, в которой и надлежало вычертить схему. Сослуживцы-программисты промучались три дня, потом уже на эту задачу кинули меня. Помучавшись несколько часов, я плюнул и начал рисовать планы в Пейнте. К вечеру всё было готово. О методе я умолчал во избежание.

Списанная техника кидалась на склад. Мог полететь винт — а списывали всю машину с клеймом «не работает». Ни использовать, ни выкинуть — задолбаешься бумажки подписывать. Подружившись с прапорщиком, мы придумали легко оформлявшуюся схему: крысы как бы ели комплектующие со склада. За мою службу они умяли пять целых системников, четыре монитора, десять материнок, под сотню планок оперативки, двадцать винтов различной ёмкости и около тридцати блоков питания. С тех пор у меня на столе стояла зверь-машина, а запчасти для ремонта компьютерной техники части всегда были под рукой.

Приходит женщина 45–50 лет: «У меня дискета не читается». Вставляю в щель флоповода, открываю диск А: в Тотал-коммандере — все файлы на месте.

— С дискетой всё в порядке, все файлы читаются.
— А как вы это сделали?
— Вставляете дискету. «Мой компьютер → Диск А:».
— А я думала, она сама должна проигрываться.
— Нет, дискета сама не «проигрывается». Чтобы её открыть…
— (перебивает) Ладно, не рассказывайте. У меня для этого ребёнок есть.

Недавно видел прекрасное. Представьте себе: небольшая недавно открывшася стоматологическая клиника в уютном и не очень бедном пригороде. Всё как с иголочки: шикарное здание, новейшая техника, вежливый персонал. Попадаю я в этот стоматологический рай на полдня по служебной околокомпьютерной необходимости. Первое впечатление уже было приятно ошеломляющим: вся техника поголовно оказалась запитана через интеллектуальные UPS из тех, что умеют принудительно вырубать операционку перед полной разрядкой батарей. Везде лицензионный антивирус. Но то, что я увидел потом…

Итак, коридорчик на служебном этаже клиники. Роскошная дверь с изящной ручкой и металлической табличкой, гласящей, что за данной дверью — кабинет главного врача клиники, с указанием полного ФИО и научных регалий. С другой стороны коридора — точно такая же дверь с точно такой же ручкой и табличкой. На табличке надпись таким же изящным шрифтом. Всего одно слово: «Серверная».

За дверью — действительно серверная. С единственным сервером (больше на небольшую сеть и не нужно), уютно расположившимся в просторной стойке со стеклянной дверцей, с мощным кондиционером размером чуть поменьше самой стойки, с парой незадействованных системных блоков и ещё кое-какой запасной техникой по мелочи возле стены. Ни одного провода под ногами — всё аккуратно собрано в короба.

Увы, я не удостоился чести увидеть хозяина всего этого великолепия. Системный администратор уже две недели как пребывал в отпуске, и никто даже не знал, как с ним связаться. Это попросту никому не было нужно — всё работало как часы. Даже необходимый мне для временного обладаниями админскими полномочиями пароль — и тот нашёлся у ответственного за него человека.

В нашей организации работает симпатичная девушка. Занимается выписками, использует большое количество клиент-банков.

В ходе обслуживания компьютера на её рабочем столе я обнаружил папку «Пороли». Насторожило, знаете ли.

Я — студент, быдлокодер и опытный поглаживатель кота. К неописуемому горю всей семьи, мой чёрный кот упокоился где-то три месяца тому назад от сахарного диабета. Было решено ещё несколько месяцев никого не заводить.

Решение изменилось на днях, когда мой одногруппник заметил: размышляя об извращённой фантазии создателя интерфейса IComparable, я совершенно автоматически нежно поглаживаю свой чёрный, тёплый и в некотором роде даже мурлыкающий внешний HDD.