Приходит как-то раз ко мне господин, купивший пару недель назад CD-writer (кажется, Gold Star) с жалобой, что диски не пишутся. Через неделю после начала эксплуатации резак запорол три болванки подряд (бывает — неудачная партия попалась). В тот же день к покупателю пришёл компетентный друг, работавший инженером на одном оборонном заводе, и сразу диагностировал проблему: «Лазер слабый или луч плохо сфокусирован». Наш герой, будучи продвинутым советским специалистом, тут же взялся за отвёртку и начал микрометрическими винтами настраивать привод. Почему-то лучше не стало, пришлось залезть поглубже...

Когда я погасил в кабинете свет, совершенно разучившийся делать хоть что-нибудь с дисками девайс светил изо всех щелей как приличный ночник. В гарантийном ремонте мастеру было отказано.

* * *

В конце девяностых я продал CD-writer местному композитору. Он довольно быстро освоил прожиг болванок при помощи Nero — задача нехитрая, и проблем не возникало, но через месяц композитор появился у меня на пороге с нерабочим девайсом в руках. На кнопку открытия драйв не реагировал, и даже скрепкой лоток открыть не получилось.

Оказывается, наш герой написал диск для престижного музыкального конкурса и перед отправкой решил его украсить. Сперва он хотел покрасить болванку суриком, но из-за долгого времени сушки идея была отвергнута. Диск нужно было отправлять срочно, и тут взгляд упал на коробку с дочкиным пластилином.

Получилось очень красиво. Перед отправкой композитор решил ещё раз послушать на компьютере наиболее удавшиеся ему места. Разумеется, болванку разнесло в цветные клочья.

Работаю начальником отдела автоматизации в госконторе: головная организация с серверами и куча филиалов, где сидят тётушки от 45 лет. Дошло дело до установки компов в филиалы. Закупили мониторы, компы со встроенным видео, принтеры, развезли, поставили, подключили, настроили... Всё работает, только с софтом не очень гладко — он самописный, создан в лохматых девяностых и с большущим трудом портирован на винду. Поскольку связь с филиалами не всегда доступна, на каждую машинку накидали кучи мануалов для самостоятельного изучения.

Проходит дня три-четыре без связи — телефонную линию порвало. Сначала получили мыло, а потом и звонок: «Монитор сломался, одинаковый цвет по-разному отображает». Сильно расстроившись, так как финансирование было урезано в связи с кризисом, находим в отделе старый монитор и едем в филиал.

ЖК-монитор был исчерчен разноцветными маркерами-выделителями. Как оказалось, тётушки выделили важные поля интерфейса, чтобы лишний раз не распечатывать и не открывать толстые руководства.

Получили мы в 1996 году ужасно мощные рабочие станции Siemens Nixdorf на базе 486SX. Решили три оставить нам, а пару оставшихся установить в бухгалтерии. Все компы распаковали, включили, запустился процесс установки «Windows 3.11 for Workgroups». Когда ОС встала, мы вдвоём с товарищем по работе упаковали компы и понесли в заводоуправление. Пришли на место — в кабинете сидят две дамы и пыхтят над таблицами в SuperCalc. Мы распаковали машины, получили у женщин исчерпывающие инструкции, как их расставить на столах, все поставили, воткнули вилки в розетки. Мой напарник спрашивает: «Можно включать?» Дамы утвердительно кивают головами.

Щёлкаем тумблером — бах! Где-то в недрах щитовой вырубается автомат, и рабочие машины бухгалтеров тухнут. Дамы истошно вопят (в литературном изложении): «Полдня набора — коту под хвост!» Напарник невозмутимо отвечает: «Сохраняться надо было». Нам грозили всеми возможными карами, однако расследование по горячим следам выявило несанкционированное подключение к розеткам для вычислительной техники двух нагревателей типа «козёл».

Есть в Москве один достойнейший учебный центр, в котором, помимо прочего, чайникам преподаются азы компьютерной грамотности. К этому центру у меня особо нежное отношение, так как именно там 14 лет назад начиналась моя преподавательская карьера. С тех пор утекло много воды; сейчас я занимаюсь автоматизацией бизнес-процессов на промышленных предприятиях, а заодно преподаю в престижном московском вузе дисциплины, связанные с информационными технологиями в бизнесе. Однако с учебным центром продолжаются деловые и дружеские связи — в частности, руководительница этого центра представляет меня во всех документах как одного из ведущих преподавателей. Это является маленьким рекламным трюком, поскольку в учебном центре я занятия сейчас не провожу, но зато в документах и на стендах учебного центрах солидно выглядят мои сертификаты Microsoft — MCSE (инженер) и MCT (сертифицированный преподаватель), штук восемь сертификатов из разных организаций Америки и Европы, два высших образования — экономическое и управленческое, кандидатская степень и 14 лет преподавательского стажа в области информационных технологий в бизнесе.

Недавно учебный центр получал очередную лицензию. Традиционно директриса указала меня в документах как основного преподавателя по базовой компьютерной подготовке (азы Windows, Word, Excel для домохозяек и неудачников). Приехала тётя из лицензирующего органа и на полном серьезе заявила, что она не может дать лицензию учебному центру, в котором компьютерную подготовку ведет преподаватель с непрофильным образованием. Директриса обратила её внимание на сертификаты Microsoft и другие, на что получила от чиновницы совершенно замечательный ответ: «Это не российские, а чёрт знает, что за организации, они не считаются! Вот если бы было предъявлено хотя бы удостоверение об окончании компьютерных курсов...»

Microsoft был реабилитирован в глазах чиновницы благодаря обеду, которым директриса угощала ее в индийском ресторане. Да уж, судя по всему, реформа образования в действии.

Было это зимой 2005–2006 года. Я только начинал админить «по-крупному» и устроился в фирму набираться опыта. Фирма небольшая: компов 150 и семь серверов. Обновляются сервера и рабочие станции по мере выделения финансов‚ которое обычно происходит в конце года. Посовещавшись, решили, что хватит уже использовать в качестве серверов всякую дрянь — надо плавно переходить на 19-дюймовую стойку. Выбрали, подсчитали, заказали 3 «Харитона Петровича» и стойку на 22 юнита, ждём.

Сначала привезли серваки, стойку обещали пригнать через неделю. Под вечер привозят коробку размером с большой холодильник (по правде сказать, нам ещё тогда показалось, что 22 юнита немного поменьше). Собрали парней покрепче и потащили на третий этаж. Доносим до границы царства ИТ — дальше никак, не проходит коробка в проём. До серверной ещё ого-го, а в коридоре на ночь дорогую стойку оставлять не хочется. На последнем дыхании тихо материмся — придётся разбирать тут. Вскрываем одну сторону коробки, минут пять лопаем пузырики транспортировочного уплотнителя, которого настолько много что не совсем понятно, что в него завернуто. Один из нас замечает какую-то книжечку — достаём, смотрим на обложку. Это инструкция по установке и настройке массажного стола.

Хорошо, что курьер тащил коробку с нами — и не так обидно, и есть, кому подзатыльник отвесить. Молодой парнишка что-то перепутал и стойку нашу отгрузил в массажный салон. Вот они, наверное, обрадовались новому слову в массаже!

Я биолог и от математики предельно далёк. Довольно часто мне приходится решать сложные задачи — обычно за меня всё делают умные программы, но иногда нужно что-то посчитать вручную. В этом случае я обращаюсь за помощью к своему другу-программисту, который, несмотря на всю свою занятость, частенько меня выручает, ведь мои задачи не только полезны для «народного хозяйства», но и довольно интересны.

Постучался я как-то ему в аську: «Слушай, есть новое дельце!» Друг заинтересовался и согласился подумать. Даю вводную: есть поле 5х5, в ячейках нужно разместить цифры от единицы до четвёрки При этом единичку можно ставить везде, двойку — только рядом с единицей, тройку так, чтобы рядом с ней были одновременно 1 и 2, а четвёрку в окружении 1, 2 и 3. Цифры нужно расставить так, чтобы общая сумма была максимальной.

«Окей, — говорит друг, — сейчас всё будет!» Через пару минут брутфорса он сообщил, что всё отлично, программа выдала уже пятьдесят миллионов комбинаций, и, если никто не будет отключать машину на ночь, нужный результат мы получим не позднее, чем через два года. Почесав репу, он написал более умную прогу, которая сходу выдала с десяток роскошных результатов. Одна беда: иногда программа ставила цифры куда попало без оглядки на расположенные рядом. Пофиксив баг, друг прислал мне несколько впечатляющих (поначалу) схем расстановки цифр, но не прошло и пяти минут, как мы оба вручную решили задачу более подходящим способом.

Теперь друг взялся за дело всерьёз. Он менял строчку за строчкой, постепенно оптимизируя способы вычислений. Я не без его помощи находил ошибки, одновременно проверяя полученные результаты. Всё это было довольно занятно, и часа через два мы, наконец, с удовлетворением созерцали конечный результат — совершенство численных технологий. Минут через пять он спросил меня:

— Слушай, а на фига тебе всё это надо было? Это расчет конформации каких-то белков?
— Понимаешь, — отвечаю я ему, помедлив, — есть у меня на телефоне игрушка такая...

Хорошо, что дело происходило в аське. Друг еще полгода вспоминал мне об этом — час его работы стоит двадцать баксов...

В 2007 году я разрабатывал небольшую самописную ГИС с картами Москвы для мелкого завода. Бесплатных данных не было, и я кое-как за месяц расковырял одну систему с картами, успешно «спиратив» исходники. Немного позже потребовались геоданные для Московской области. В той программе их не было, зато нашлась другая в виде отсканированного атласа, на который были нанесены векторные метки. Сами данные хранились в каком-то невероятном формате; времени на разбор не было, система была нужна «здесь и сейчас».

Идея пришла моментально. Из-под моих плящущих по клавиатуре пальцев вылетали куски кода:
— отправляющего сообщения вида «нажата кнопка „вправо“», «нажата кнопка „влево“», «нажата кнопка „Page Down“» окну;
— распознающего серые окружности, изображающие города;
— получающего название города из текстового поля;
— двигающего мышь в нужную позицию.

Всё было собрано в программу-потрошитель. Она искала окно «жертвы», переводила карту в левый верхний угол, распознавала города на текущем сдвиге, запоминая их координаты, получала названия и сдвигала экран вправо. Процесс повторялся — если был достигнут край карты, экран опускался вниз.

Запуск невероятно порадовал — по экрану как угорелый скакал курсор мыши, кликал в окружности-города, названия которых сменяли друг друга с невероятной скоростью. Всё моргало и двигалось, производя самое фантастическое впечатление. Через десять минут вся карта была сграблена.

С тех пор я верю: как бы ни была сложна программа, рассчитанная на взаимодействие с человеком, можно написать робота, который решит задачу не хуже.

Мои родители занимаются видеомонтажом в Adobe Premiere и Adobe After Effects. Контора, на которую они работают, подарила им лицензионный пакет этих программ. Все как положено — красивая коробка, серийный номер, защита и так далее. Всё было хорошо до тех пор, пока софт не полез обновляться в интернет и при запуске потребовал повторной активации.

Казалось бы, все просто: телефон для России указан, нужно только продиктовать серийный номер, код активации и получить код авторизации. Но мама у меня, хоть и продвинута в компьютерах, жутко консервативна и всего нового боится. Естественно, кроме лицензионного пакета от Adobe, всё остальное на компе было пиратским, поэтому папочка Crack была гораздо понятнее для нее, чем звонок в саппорт (да еще и в Москву!) Она бы, наверное, всё-таки позвонила, если бы не папа, который решил облегчить задачу — он нашел в интернете кейген и, не вняв моим предупреждениям, крякнул Premiere, после чего тот отказался запускаться вовсе.

Да, поменять ситуацию будет непросто — русский человек ещё слабо понимает, что делать с лицензионными программами...

Решил из нескольких списанных Epson LX-800 собрать себе домой на новый год матричник. Сижу, ковыряюсь, перебирая полуубитые головы, барабаны и протяжки. Собрал, агрегат даже заработал. Гоняю «лист Малевича» — страницу, залитую чёрным.

На стрекот заходит удивленый напарник: «А что за музыка у тебя только что была?» Начинаю ржать, он не понимает и продолжает: «Понимаешь, только последний акорд услышал — столько вспоминаний полезло! Кто играет?»

Обьяснил. Слушаем уже четвёртый лист.