Великие люди

Волей случая перепал мне в 17 лет сервак от развалившейся только что небольшой местной сети, в строительстве которой я принимал активное участие. Точнее, после кое-каких несварений с местным монтажником, ушедшим на покой, все кабели тянул я, за что получал пряники и конфеты, пока всё не свернулось окончательно.

Переговорив с умными людьми, я созрел: будет мне собственная сеть! В считанные дни организовал иссохший от недостатка быстрого инета народ (хорошие провайдеры до нас тогда ещё не добрались), и было решено: Viva la Internet! Юная душа рвалась ввысь, и дерзко принято было решение ставить гигабит. Собрали с каждого из 120 человек по копейке — вышла приличная сумма, на которую и получили заветный порт. А дальше всё как по книжке, но только моя дотошность перешла разумные границы.

Было сварено 16 железных ящиков под свитчи с капитальным замком на каждом, герметизацией и вентиляцией, которые заняли места на крышах. Максимальное расстояние — 85 м от свитча до свитча. Все магистральные кабели — с тройной изоляцией, экраном и тросом. Заземление стояло минимум в 11 участках (как правило, сортирные трубы, выступающие на крышу). Скрутки — на термоусадках с литолом внутри, герметичности которых позавидовал бы электромонтажный ГОСТ. Выглядела вся сетевая конструкция на 9 из 10: ящики покрашены в белый цвет, на каждом адрес и логотип новорождённой сети «N.net» под полиэтиленом.

Но это было цветочками. Ягодки — система электропитания, созданная на многолетнем опыте дедов: 220 В подходило к каждому свитчу параллельно магистральным витухам… из розетки за моим монитором. Для этой цели в квартире была заменена проводка. Также был оборудован шкаф под сервер и конвертер, где температура никогда не превышала +25 даже в +43 на улице.

Арбалет, гофротрубы, крепления, предохранители… Сломано три ударных сверла перфоратора, одна обжимка, один мизинец, два бокореза. Километры кабеля, проложенного на совесть, и вовсе не счесть. За два летних сибирских месяца всё было готово. Я плакал, когда смотрел наверх с улицы.

За год сеть как окупила мои вложенные деньги, так и покрыла четверть себестоимости, и стала приносить прибыль. Расширяться никто не спешил, да и незачем: канал, хоть и гиг, не резиновый.

Когда я хожу осматривать технику раз в полгода, замечаю всё новые свитчи уже пришедшего сюда стомегабитного эзернета раскрученных компаний, которые меняются с каждым моим визитом. Теперь по крышам не пройти: во все стороны жёлтая и серая паутина, скрутки на изоленте — и в результате тонны гневных юзверей этих операторов.

Как-то ляпнул один мужичок: «Вот идиоты, зачем так усираться?» Я улыбнулся, кивнул. Эх, только этого я и не учёл — мнения специалиста. Зато учёл многое другое: коробки смотрят на север, чтобы меньше грелись; провода, если и идут не через подъезд, то только за сточными трубами, чтобы не сорвались вместе со льдом; перед каждой грозой вилка достаётся из розетки за монитором, и вся сеть засыпает. А ключи от крыш только у меня и у аварийников.
Многое хочется рассказать, но, наверное, секреты умрут со мной.

Пусть кто-то твердит, что провода ненадолго, скоро все квартиры завалят тарелки, мега-пупер-вайфай, 5G или телепатия. А пока я натравливаю торрент-клиент на файл в 4 ГБ, иду ставить чай и сделать два бутерброда, а по возвращении вижу скачанный фильм. Я рад, включая купленный на сетевые деньги проектор. И даже занимающий целую полку запасной сервак не убедит меня и даже не натолкнёт на мысль, что хоть одно из сотни соблюдённых мной правил монтажа было бесполезным.

Ещё в начале девяностых в нашей необъятной стране были распространено увлечение радиотехникой. Один знакомый мужичок увидел в журнале схему компьютера на базе процессора 8080 — если не изменяет память, то ли «Микро-80», то ли «Радио-86», то ли «Специалиста», которые были в свою очередь клоном то ли «Альтаира», то ли ещё чего. Увидев схему, на радиорынке мужичок купил огромную пригоршню деталей. Дома на большом куске текстолита наделал кучу дырочек и начал спаивать детальки проводочками. После продолжительной работы у этого мужичка дома образовался рабочий компьютер, на котором мы даже порой играли в игры.

Мужичок тот работал в типографии, где станок высотой с двухэтажный дом печатал газеты. Агрегат был очень древним, но работал исправно. Управлялась чудо-машина венцом советской инженерной мысли: в комнате 5×20 метров стояли в два ряда металлические шкафы, в каждом — огромные платы с кучей ламп, транзисторов, конденсаторов и других деталей. Когда печатный агрегат начинал себя вести неадекватно, нужно было найти, в каком шкафу на какой плате какая деталь вышла из строя, и исправить неполадку.

Уже в сегодняшние дни мне пришлось поработать в той типографии. И сейчас тот агрегат всё так же работает — правда, шкафов стало поменьше, а в некоторых вместо множества старых плат установлена всего одна маленькая микросхемка. Но и сегодня там работает мужичок — следит за работоспособностью чудо-агрегата.

Вот такие мужички есть у нас в стране. Думаю, что если уж такие люди в своё время умудрялись в домашних условиях собирать ПК, то и подключиться к чужому свитчу для них не будет большой проблемой. Жаль только, что в современной России мало кто замечает их талант…

А в соседнем цеху той типографии установили современный печатный агрегат, который и размером компактнее (с небольшой грузовик), и управляется с обычного компьютера. Правда, со слов печатников, он часто виснет и нещадно глючит. Частенько с тоской посматривают они на соседний цех.

Где-то полгода назад заметили небольшие потери трафика на одном из свитчей, который находился в многоэтажке. Потери были не на обычном порту, а на последнем по номеру — резервном, для собственных нужд, чтобы пришедший ремонтник мог воткнуть свой ноут. Никакой фильтрации по MAC-адресу там, разумеется не было; такая себе умышленно заготовленная дыра в системе, но так как есть VPN, то за неё не сильно боялись. Ящики крепкие, логин и пароль подбирать долго — авось пройдёт.

Так вот, приезжаем на место. Сидит старичок. Старинный комп, собранный в картонной коробке, блок питания вообще из какого-то телевизора, местами в системе виднеются советские транзисторы, на мониторе код на ассемблере. Мы дедулю под белы рученьки, он в крик: мол, ламеры, вся система в дырах, сеть не пойми из чего построена! Привезли в милицию, сдали. Вернулись на место, тут подоспел и главный админ. Посмотрел на это всё, сел на место старичка, долго вникал в код, потом прошёлся по файловой системе. Повернулся к нам и с глазами, полными удивления, ужаса и восхищения, выпалил: «Да он же гений!» Быстро в ментовку, там на лапу дали, чуть ли не за шкирку старика из камеры — да в главный офис за консоль.

Полгода прошло. Преобразился старик: квартирку себе купил, одежду хорошую, место высокое в нашем провайдере занял.

Он не считает себя настоящим программистом, так как знает много пацанов, которые реально круче, и даже одну женщину.

Его не переспоришь. Логика — его профессия, ею он зарабатывает на жизнь. Единственное, в чём он может признаться: «На сегодняшний день данный вопрос меня не интересует».

Первая заповедь программирования для него: «Программы пишутся не для компьютеров, а для людей».

На стене у него висит плакат «Не забывайте сохраняться!» как напоминание для пользователей и для него самого.

Начальник перед разговором с ним готовится, то же самое он внушает своим подчинённым.

Он может высмеять или послать начальника — а вы попробуйте найти кого лучше!

Девушки-коллеги, встречая его в коридоре, первыми ему улыбаются, потому что он уверен, что плохих пользователей не бывает, а бывают плохие программы или отсутствие документации.

Он не признаётся жене в любви, потому что знает, что услышит в ответ: «Докажи».

Любая кошка в его руках начинает мурлыкать, потому что безоговорочно признаёт в нём хозяина.

Дети в его присутствии перестают плакать, а одно его появление в бухгалтерии внушает уверенность и умиротворённость.

Он до сих пор может сокрушаться, что лет десять назад где-то не там поставил запятую или набрал символ не в том регистре, в результате чего «подвёл команду».

Ему до сих пор жалко потерянного рабочего дня, когда он забыл сделать бэкап.

Придя на работу, он первым делом моет руки, потому что считает, что прикасаться грязными руками к своему компьютеру-кормильцу — грех.

Создание SQL-запроса внутри цикла он тоже считает грехом: знает, что такое стек, на аппаратном уровне.

Хеш-массивы вызывают у него чувство ностальгии по постреляционным БД, безвременно почившим в девяностых.

Именование переменных для него имеет едва ли не сакральный смысл, потому что область действия, область видимости и пространство имён для него — не пустые звуки.

Алкоголь не оказывает на его способность к программированию ровно никакого действия: качество остаётся тем же, а скорость… Что ж, скорость в понедельник утром всегда низкая вне зависимости от.

Напившись пьян, он может с подробностью рассказывать о принципах построения искусственных мыслящих машин вплоть до переменных и регистров, но наутро ничего не помнит.

На отраслевых форумах он никогда не издевается над новичками, потому что выставлять себя на весь мир недочеловеком не в его интересах.

В разговоре с пользователем он может произвести впечатление умственно отсталого, когда ему объясняют вполне очевидные вещи (которые в дальнейшем оказываются совсем не очевидными).

Над строкой комментария он думает больше, чем над строкой кода.

Его код красив, а если он на Перле, то читать можно нараспев: «foreach $key (sort keys %FORM)». Красота для него — отсутствие неопределённостей и ненужных сущностей.

Когда ему в очередной раз говорят: «А ведь вы тогда были правы», это вызывает у него не радость, а опустошённость из-за напрасно потерянного времени.

Да, он такой — настоящий программист.

Давным-давно, когда у меня появился первый компьютер, я понятия не имел о многих простых теперь вещах.

Потребовалось мне загрузиться в безопасном режиме, но какие клавиши при старте нужно нажать, вспомнить я не мог. Решение родилось неожиданно: я открыл газету бесплатных объявлений на странице «ищу работу» и выписал телефоны нескольких людей, которые искали работу программистов.

Первые две попытки были неудачными. Люди не могли понять, что я от них хочу, при этом в одном случае я услышал, что по телефону такие консультации не проводятся, нужно лично смотреть, а вызов стоит столько-то, а во втором — что человек ищет работу программиста, а не ремонтника поломанных компьютеров.

На третий раз мне повезло. Я не успел закончить объяснение, как меня прервали: «F8! Жми F8». Затем собеседник попросил подробнее описать, в чём моя проблема, и по полочкам разложил мне, как и что нужно сделать.

Спасибо тебе, мой незнакомый консультант! Даже телефона твоего не осталось у меня за давностью лет, но если ты читаешь эти строки, знай, что о твоих добрых делах теперь знают многие.

Ходит у нас по школе сисадмин. Работает почти круглосуточно, парк из сотни машин знает наизусть. Может и сеть проложить, и скрипт наваять, и кабель-канал прикрутить, и сигнализацию починить. При случае ремонтирует дверцы у шкафчиков, чинит компьютерные кресла. Если надо — подключит медиацентр, настроит телевизор и повесит доску.

Сидят как-то дети шестого класса в печали: объявили соревнования, в команде должны быть родители, а родители как-то вот не могут, все шибко занятые. Тут одного ребенка осеняет:

— А давайте N. пригласим! Он может всё! Пусть он будет как бы чей-то папа!

Я — быдлокодер, быдлокодирующий на пяти языках. Моя вторая половинка жужжит эпилятором в ванной, пытается поболтать со мной о том, что круче, Ferre или Givenchy, и готовит какую-то дрянь со вкусом каперсов. Ненавижу каперсы и всякие изыски. Кусок батона, на батоне — колбаса, на колбасе — помидорина, кофе — и мне хватит. Я — плебейская морда, не понимающая эстетики пищи. У меня три свитера и две пары джинсов. И рубашка. Тощий гардероб в отличие от пьеркарденовских пафосных шмоток. На моих полках нет кучи кремов, скрабов и притираний.

Моя вторая половинка снесла у меня линукс, потому что не понимает, видишь ли. Нам не о чем говорить. У нас скоро развод. Надеюсь, мой третий муж будет знать разницу между словами «ассемблер» и «компилятор». Я очень устала. Честное слово.

Вы тут рассказываете про перезагрузки серверов сидиромом и прочие изобретательства. Вам нужно посетить предприятие моего отца. Вот она, обитель изобретений, призванных облегчить жизнь работникам! Это небольшое предприятие занимается переработкой рыбы. Казалось бы, далеко от IT? Ан нет!

Начнём, пожалуй, с наклейщика этикеток на пачки готовой продукции. Дело в том, что контейнеры с каким-нибудь салатом из морской капусты или иным деликатесом закрываются сверху плёнкой, но ширина контейнера 100 мм, а ширина плёнки — 300. На просторах интернета не нашлось подходящего прибора, чтобы наклеивать по три наклейки в ряд. Решение? Берём старый копир Canon, снимаем двигатели, вал, редуктор, на вал вешаем катушки c рулонами этикеток. Лазерный датчик того же копира определяет конец этикетки и останавливает двигатель в нужные моменты. Система синхронизирована с компьютером транспортёра, по которому идут пачки. Некоторые части от того же копира пошли на наматыватель всё тех же этикеток: раньше они просто выходили из принтера и падали на пол, теперь же система сенсором определяет скорость подачи ленты из принтера и наматывает её на вал.

А вакуумный упаковщик с приборами, снятых с самолёта? А дозатор соусов, собранный наполовину из немецкого кондиционера? Нет, это не от бедности. Просто мой отец (гендиректор, между прочим), инженер с неоконченной вышкой, и слесари, работающие на предприятии, с восторгом смотрящие в разобранную оргтехнику, считают, что проще собрать устройство самому, чем заказывать за бешеные деньги без гарантии из Европы.

Вчера им приволокли старый немецкий копир. Жду с нетерпением, куда его приспособят.

Капитаны, говорите, карандашами орков гоняют? А я с помощью карандашей (точнее, тупых концов шариковых ручек) уже пятнадцатый год делаю на компе всё, что умею, от набора обычных и нотных текстов до HTML-вёрстки, обработки фотографий и макетирования собственных книг. Не добрался я в своё время, пожалуй, лишь до системного программирования и работы с БД. Ручки привязываются по одной к каждой ноге, ибо руки у меня с рождения не действуют: детский церебральный паралич, первая группа инвалидности. Так и живём...