Начальство

Работал начальником программистов. Как-то техподдержка обнаружила баг в нашем продукте. Условия были весьма хитрые, но, надо отдать должное, передали достаточно информации, чтобы я смог воспроизвести баг на своей машине. Ошибка оказалась пустячной. Быстро исправил, проверил. Насторожило то, что это ядро, на котором построен не один десяток приложений. Значит, им грозит обновление ядра и внеочередной релиз.

Решил узнать, насколько всё запущено: кто и когда сделал эту ошибку, кто пропустил при проверке, кого ругать. svn blame ничего не дал. Код не менялся с самой первой ревизии при импорте из старых хранилищ. Не поленился, поднял старое. Нашёл. Оказалось, что бывший начальник во время рефакторинга ядра случайно удалил одну нужную строчку… семь лет назад. За все эти годы никто не заметил ошибки. Конечно, приложения падали регулярно, но на это была куча других причин: неисправности сети, вирусы, несовместимые сторонние компоненты.

Я подумал, что у хорошего программиста и баги живут долго. Экс-шеф — программист, как говорится, от бога: смотришь на код десятилетней давности, и ничего не можешь ни прибавить, ни убавить. Зато появилась традиция: если что-то падало, все до выяснения причин начинали винить бывшего начальника. Связался с ним, рассказал. Вместе посмеялись. Сам я уже тоже там не работаю, но жду, когда стану во всём виноват.

Я школьник-эникейщик, мать — программист 1С. Доблестное ТСЖ нашего дома в связи с криворукостью всех сотрудников часто имеет проблемы с жёлтыми программами. Мать постоянно наведывается к ним, где за небольшую плату устраняет неполадки.

Как-то родители уехали на две недели, а ТСЖ вновь возымел проблемы. Звонят домой, спрашивают мать. Говорю, что она ещё не вернулась, и предлагаю собственную помощь. Прихожу в ТСЖ, осматриваю больного. Ага, на бланках не печатаются штрих-коды, пропали с формы. Где их найти, сотрудники не знают. Эта проблема периодически случалась уже у них, поэтому со слов матери я знал, как её решить.

Договариваемся на словах на триста рублей — столько же они платили моей матери за подобное. Пять минут — проблема решена. Требую расчёта, а в ответ мне выводят шиш: нет договора, мол, нет и оплаты! Намекаю им, что вряд ли мать будет работать у тех, кто кинул её сына. Деньги со скрипом отдают.

Через какое-то время снова та же ситуация. Снова иду я, но теперь подготовленный. Я написал скрипт, автоматический решающий проблему и добавляющий таймер, который каждые три дня вновь откатывает всё назад. Теперь каждые три дня я имею по три сотни на карманные расходы, а на «ремонт» трачу лишь пять минут.

Подло? Конечно. Заслужили сами? Более чем.

Прочитала историю про газебо и вспомнила, как контекстный поиск помог мне несколько лет назад.

Когда вышла нашумевшая книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом», я увидела ценник и решила немножко нарушить авторские права. Дома тогда инета не было, скачала на работе, изрядно помучившись: на каждом углу текст не валялся.

Ко мне постоянно приходили коллеги — то что-то найти, то что-то распечатать, то отчёт табличный какой сварганить. А у меня на экране и справа, и слева, и наперекосяк: «Плинтуса. Оцилиндрованный брус. Хвойный пиловочник» или «Наличники. Плинтуса. Балясины». Иногда вылазило что-то про похороны и ритуальные услуги. Совсем редко — про то, как вывести неприятную живность из-под плинтусов и из щелей. Коллеги сначала недоумевали, потом я им объяснила про контекстный поиск. Вроде как поняли, посмеялись.

В один прекрасный день мой кабинет решила посетить директор: ей что-то надо было найти в инете, но совместные усилия завуча, методиста и секретаря были бесплодны. А перед этим мы с ней поцапались немного по поводу оплаты труда и дополнительных обязанностей. И вот она пришла, высказала свою просьбу, села рядом. Я нашла то, что ей хотелось, на каком-то сайте, а там крупно: «Ритуальные услуги. Гробы, венки, организация похорон». Я уже внимания на это не обращаю, открываю статью — всплывает предложение: «Похороны по высшему разряду».

— А это что? — осторожно спросила директор.
— Ничего страшного, не обращайте внимания, — по привычке ответила я.

Начальница сидела тихо-тихо, как мышь. Месяца два после происшествия она мне не перечила.

Я типичный сисадмин-эникейщик на типичнейшем же для нашей страны небольшом производственном предприятии. Сижу в офисе, чай пью и по сайтам хожу в свободное время.

Я должен бороться с повальной компьютерной безграмотностью.

Я должен сражаться с вечно ломающимися электронными приборами: весами, фото- и видеокамерами.

Я должен снимать Очень Важные События.

Я должен изготавливать этикетки для готовой продукции и участвовать в электронных торгах по реализации этой самой продукции.

Я должен отправлять и получать электронную почту, искать в переписке полугодовалой давности то ли с Аней, то ли с Таней то ли из одной организации, то ли из другой Очень Важные Данные.

Я должен заказывать канцтовары на все подразделения, попутно с неделю выбивая из них заявки, а потом либо заставить забрать, либо плюнуть и доставить самому.

Я должен сертифицировать все измерительные приборы, от манометров до платформенных весов.

Я должен заведовать всей телефонией и системой видеонаблюдения.

Я должен знать лучше бухгалтеров, как сдавать отчётность в ПФР, а зачастую за них это и делать.

Я должен срываться по ночам за город, нервируя жену, и за пять минут решать Очень Страшные Проблемы, из-за которых всё встало, лично, а не по телефону.

Я должен делать всё это за скромную по меркам моего города зарплату. На предложение как-то разгрузить начальство делает круглые глаза и удивляется: «У тебя же работы и так нет!»

Я из последних сил удерживаю себя тут, держа в голове грядущую ипотеку, которую, как известно, без стажа не дают.

— У вас есть надёжные мониторы?
— Могу порекомендовать вот этот. Очень надёжный.
— А чтобы он хорошо работал, его надо каждый день пинать ногами?
— Что вы! Если его пинать ногами, он быстро сломается.
— А если не пинать?
— Тогда будет долго и надёжно работать.
— И что, они у вас все такие?
— Странный вопрос. Все.
— Удивительно, ведь по логике должно быть наоборот.

Нелепо? А почему тогда начальники, крича на подчинённых, надеются, что те будут лучше работать?

Пишем CRM-систему. Пришло распоряжение дописать модуль принятия и увольнения сотрудников. Модуль написали, проверили на тестовых пользователях — всё замечательно. Отписались о проделанной работе и забыли.

В обед врывается исполнительный директор, размахивая какой-то бумажкой. Выяснилось, что он утром зашёл в систему и… уволил себя, заместителя, главбуха, пару менеджеров — и всё это с шуточными комментариями. Всё бы ничего, но прошлым вечером он подписал распоряжение о принятии CRM для документооборота в компании.

Смотрим мы бумажку и стекаем под стол. В одной руке указание нашей системы:

Приказ № 0000016
Уволить: XXX
Причина увольнения: растрата молотого кофе в особо крупных размерах
Подтверждаю:
* И. О. главного бухгалтера: YYY
* Директор: XXX
* Учредитель: ZZZ

Во второй руке — обходной лист. За спиной у директора — обалдевший кадровик и вся бухгалтерия в полном составе.

Ищу работу. Каждая следующая контора всё смешнее предыдущей.

— Мы занимаемся разработкой программного обеспечения под заказ.

Так выглядит частый ответ на вопрос о действующих проектах и деятельности компании. Шикарно! А я думала, в булочную программистом устраиваюсь.

Понимаю: у нас не Москва. Понимаю, что не стоит ожидать огромной зарплаты. Но, извините меня, вы правда считаете, что специалист с опытом работы согласится работать за 15 тысяч в месяц, половина из которых ещё и в конверте? И не надо возмущаться моими «высокими» запросами и говорить, что у бабушек пенсия меньше. Бабушки при своей пенсии дома сидят, а не пашут по сорок часов в неделю. У них скидки и льготы, в конце концов. А я с такой зарплатой зубы на полку сложу.

Не надо спрашивать, чего я ожидаю. Зачем это? Все ожидают одного: стабильной зарплаты, спокойного места работы. А ещё хотят, чтобы не задавали дурацких вопросов.

Неужели так сложно честно рассказать о зарплате? Почему надо уклоняться от ответа, долго мурыжить претендента тестовыми заданиями, несколькими собеседованиями? Скажите сразу, что 15 тысяч — ваш потолок. Я уйду сразу, не тратя своё и ваше время.

Зачем строить из себя ФСБ, ЦРУ и КГБ в одном лице? Что такого секретного в ваших проектах? Хотя бы в общих чертах можно рассказать суть и технологии? Я не шпион, я работу ищу. А вы строите из себя чёртовых Джеймсов Бондов. И это при том, что в вашу контору вообще может зайти любой — ни пропускного режима, ни замков на дверях нет.

Будьте честны с претендентами. Это упростит жизнь и им, и вам.

В хорошем и большом НИИ был ВЦ. Хороший, большой ВЦ, на три мейнфрейма. Операторы ходили в белых халатах, электронщики в синих. На ковёр к начальству было принято халаты снимать и надевать галстук. Галстук был общаковый, висел внутри процессорного шкафа. Иногда на ковёр вызывали несколько человек мужского пола. Тогда возникала коллизия.

* * *

В хорошем, крепком банке ввели дресс-код. «А для АСУшников?»— спросили мы. «И для вас, раззвездяев, тоже». Окей. Я расчехлил костюм, в котором десять лет назад женился.

Через несколько дней высокое начальство из головной конторы внезапно приехало в наш филиал смотреть, как мы соблюдаем дресс-код. Ровно в это день я перекладывал часть сети.

Мегабосс увидел меня в коридоре. В руках дрель. Ногами пинается катушка витухи. На плече остатки короба.

Пока я лазил под столами, рубашка пропотела и стала практически камуфляжной от пыли.

Когда я двигал сейф, штаны лопнули сзади. Всё ж за десять лет я немного разъелся.

Когда я поскользнулся на воде, которой охлаждал сверло (да-да, перфораторов тогда не было), у меня лопнула молния на ширинке.

Когда я сверлил очередное отверстие под дюбель, галстук слегка намотался на сверло. В общем, от красивого английского галстука осталось тряпочки на ладонь, а на шее у меня красовалась замечательная странгуляционная полоса.

— Что это? — спросил мегабосс у моего шефа.
— А! Это наш ведущий инженер-программист.
— Да я не спрашиваю кто. Почему в таком виде?
— Он работает.

На следующий день в приказ о дресс-коде были внесены изменения.

Году эдак в девяносто седьмом работала я системным администратором в маленькой, но гордой фирмочке, занимающейся ГИСами для дорожных строителей и сидевшей на госзаказах. Офис находился в бывшем цеху одного оборонного НИИ: потолки под десять метров высотой; перегородки между кабинетами из помятых листов железа; деревянные конторские столы, видевшие ещё наших дедушек, с торчащими во все стороны занозами; пластмассовые стулья, как в летнем уличном кафе; пыль, копившаяся десятилетиями. В общем, своих госклиентов шеф приглашал на переговоры куда-нибудь в ресторан, чтобы не показывать им весь этот кошмар.

Какие кабель-каналы, какая витая пара? Коаксиалка и гроздья проводов под столами, под ногами, по стенам из кабинета в кабинет, переброшенные поверх перегородок…

Периодически что-то выходило из строя. В очередной раз выползаю на четвереньках из-под стола с отвёрткой в зубах и упираюсь лбом в ноги гендиректора. А он, надо сказать, был франтоватый товарищ. Если программисты, картографы и прочая мелочь, включая меня, ходили на работу в чём бог на душу положит (хорошую одежду в этом сарае было просто жалко — не выживала, так что в ходу были преимущественно кроссовки, джинсы, футболки и толстовки), то он всегда был в костюме, при галстуке, в надраенных до зеркального блеска ботинках. И вот я, упёршись в эти ботинки, судорожно стряхивая ошмётки паутины с волос, отплёвываясь от инструмента, слышу, в растяжечку так:

— Знаете, я бы предпочёл, чтобы женский персонал ходил на работу в юбках и на каблуках.