Давным-давно

Лето 95-го, жарища. Подгоняю что-то в TMail. Заглядывают в офис соседки по зданию, девушки из бухгалтерии одной из компаний. Плачутся: беда у них, не работает «программа-бухгалтер».

Иду смотреть. Комп нормальный, но с одной особенностью: один из двух винтов — переносной TEAC, торчащий из 5,25" слота. Программой оказался «Турбо-Бухгалтер». Запускаю. Пишет сообщение об ошибке в системе защиты от несанкционированного копирования и вываливается. Тыкаю ещё раз — тот же результат. Проверив autoexec.bat и config.sys, перезагружаю — не лечится. Смотрю размещение — точно, на переносном винте лежит.

— А вообще работал хоть когда-нибудь?
— Да, он работает, но надо с полчасика посидеть, Enter понажимать, потом он запустится и будет нормально работать. Но нам жалко по полчаса терять…

У меня времени тоже не вагон, но эффект любопытный. Остаюсь, болтаю с девчонками, периодически нажимая Enter. Через полчаса после перезагрузки вместо NC вдруг выскакивает рабочее окно «ТБ».

Системы защиты я лечу только одним способом, но предварительно звоню представителю «ТБ» и обрисовываю симптомы. На челюсть пришлось ставить холодный компресс:

— Да, мы знаем, есть такой эффект: для нормальной работы системы «Турбо-Бухгалтер» компьютер должен быть хорошо прогрет.

В начале девяностых довелось поработать на отечественном суперкомпьютере ПС-2000. Без дураков суперкомпьютер:
кому интересно, погуглите.

А клавиатуры тогда были ГОСТовские, с раскладкой латиницы JCUKENG. Переключение кнопицей «РУС/ЛАТ» с соответствующей лампочкой. В общем, всё для человека. А всё вместе это порождало волшебные системные команды на консоли: например, СТАРТ СЫСЙОБ.

Как-то во времена DOS начальник позвал проверить его 486-й: дескать, не работает. Как ни странно, система грузилась, но при вызове NC сообщала об ошибке и оставалась в командной строке. На логичный вопрос, что тут произошло, ответ был ещё более логичный:

— Поставил себе DOOM, и вот ничего не работает.

Меня сразу же начали терзать смутные сомнения. На самом деле игру человек поставил весьма оригинальным способом: создал в корне директорию DOOM и свалил в неё все EXE-файлы, какие нашёл на диске, в надежде, что столь мудрая процедура превратит их в вожделенную игрушку.

Середина девяностых. Академический НИИ. Первая эпидемия вирусов на компьютерах в нашей лаборатории. Вызывают спеца. Антивирус у него на трёхдюймовой дискете, а у нас дисководы только на пять дюймов. Комп, на котором есть и 3,5", в единственном числе, в другом корпусе, у программистов, обслуживающих сложное оборудование. Вот такие времена были. Меня и послали к ним переписать антивирус на большую дискетку, чтобы он у нас работал.

Нет, я не думала, что компьютерные вирусы передаются воздушно-капельным путём. В моём отягощённом высшим образованием мозгу родилась другая мысль: вирус — это некая неправильная магнитная запись, значит, если он есть на какой-нибудь дискете, он может неправильно перемагнитить другую, если та лежит слишком близко к заражённой. И пока наши программисты переписывали мне антивирус на 5,25", я решила у них уточнить:

— Ребята, а на каком расстоянии от заражённой дискеты безопасно держать другие? Ничего, если они в одной коробке окажутся?

Что тут началось… Впрочем, это и было для меня самым лучшим ответом. Только слегка испугалась, что антивирус не перепишется: от хохота тряслись не только люди, но и столы с компами.

Антивирус (кажется, Aidstest) благополучно переписался, с эпидемией справились. А волосы у меня, если кому интересно, были и есть тёмно-каштановые.

Периодически ЕС, чудо советской инженерной мысли, отказывалось читать дискеты, выдавая сообщение «Инжалид дежице». Я по малости лет до-о-олго соображал, чего же от меня хочет это чудовище. Кого оно ещё жалить собралось? Или, может быть, это что-то по-болгарски или ещё на каком языке?

Invalid device, блин!

Мало кто помнит, что Диггер съел минский завод вычтехники. Реально! Отдел перспективных разработок получил в 87-м году в руки писюки, подсел на Диггера, быстро офоршмачился в условиях хозрасчёта и потянул за собой ползавода. Но игру в цветные шарики должны помнить все. Мы с шефом, перепробовав кучу разных способов, обломались запретить игры на рабочем месте. Шарики победили.

Внезапно коннект принёс мне ююк с патчем, который делал все шарики одного цвета. В ридмях автор сообщал, что он таки отвадил своих девочек. Все экзешники, найденные на сервере, были пропатчены на зелёный цвет.

Вы думаете, девочкам стало скучно? Нет. Они начали ставить мегарекорды. Правда, спустя полгода разрядности в таблице перестало хватать. К тому же внедрили новомодный пасьянс, и игра потихоньку отмерла.

Но почему никому в голову не пришло восстановить нормальную игру с дискетки, так и осталось тайной.

1985 год. В московском Дворце пионеров идёт набор в кружки. Восьмилетний рыжий кудрявый мальчишка просится в компьютерный, хотя читать он умеет, а на табличке написано: «С 12 лет». Но рыжие — они, как правило, наглые. Преподаватель внимательно смотрит на мальчишку и говорит:

— Английский — язык всех компьютерщиков. Вон там вот принимают в кружок английского. Продержишься там год — я тебя беру.

Мальчишка продержался. Преподаватель сдержал слово, и в кружке появился девятилетний ученик.

Я теперь техписатель. На английском. Работаю в фирме, достаточно известной уже тогда. Александр Михайлович Орлов! Вы сделали мне всю карьеру, а я даже не могу поблагодарить вас: через несколько лет вы ушли из Дворца, и я не смог найти ваши следы.

История произошла лет десять назад. Были мы красноглазыми студентами-первокурсниками, всё ещё одержимыми предметом, а посему слегка неадекватными.

Сижу дома, сосредоточенно разгребаю беспорядок на винте. В углу комнаты на табуретке стоит в полуразобранном состоянии цветной телевизор «Шилялис» советского производства, обычно стоящий у меня на кухне. Звонок в дверь — мимоходом забежал друг, Сашка, такой же компьютерный одержимец. Проходим в комнату, Саня глядит на препарированный «Шилялис»:

— Лёх, а чего это ты его разобрал?
— Да что-то каналы переключать не хочет, зараза. Полез посмотреть…
— А какую ошибку пишет?

До сих пор хихикаем, вспоминая эту историю — какие же мы всё-таки были тогда очумевшие от IT… Неудивительно, что у окружающих сложился такой образ программистов: абсолютно оторванные от жизни гении в растянутых свитерах, глубоко погружённые в свой непонятный мир.

В диких девяностых я работал на одну контору. «Маски-шоу» тогда налетали, как месячные у студентки: нерегулярно, но стабильно и часто. Рубильник, гасящий компы всей конторе, затёрся, а товарищ, на нём сидящий, задёргался и начал грозиться увольнением.

Шеф предложил системники аккуратно «встроить» в столы, а на видные места поставить пустые корпуса. Ну как пустые — доверху засыпанные строительным мусором, который у нас с ремонта остался. Полный набор входящих проводов и кабелей мы обеспечили — кто там будет смотреть в «паутине», откуда что идёт?

Февраль, питерский двадцатиградусный мороз. Залетают злющие «маски», вся сеть гаснет. Вспоминая наших матерей, замёрзшие и озверевшие мужики в форме выносят пудовые системники в неизвестном направлении.