Только в россии

Общежитие местного универа. Все специальности разделены по этажам; на четвёртом расположились программисты и системщики. Раньше айтишники квартировали на четырнадцатом, но ценой неимоверных усилий и кровопролитных сражений пробились на четвёртый этаж. Зачем? Я расскажу.

Напротив общежития располагается кафе с вайфаем. Пароль от точки доступа написан на чеке и меняется каждый день. Заходите в кафешку, покупаете чашечку кофе (самую дешёвую, за 5 гривен — студенты же) и получаете заветный чек. Балкон, который находится к кафе ближе всего (тот самый четвёртый этаж), увешан точками доступа и антеннами разного цвета, размера и формы.

Каждый день кто-то становится дежурным по интернету. Нужно встать чуть раньше, до занятий пойти в кафе, купить чашечку кофе, после чего на чёрной доске в коридоре написать красиво и внятно пароль сегодняшнего дня. Витая пара уже разведена по комнатам, старшекуры строго следят за её целостностью и прививают бдительность младшим.

Дежурят уже седьмой год.

Я айтишник, а в свободное время занимаюсь ремонтом всего и вся электронно-механического. Как-то мне притащили цифровой фотик со вдавленным объективом — ни один СЦ во всём крае его в ремонт брать не взялся. При помощи лупы, тончайших отвёрточек и такой-то мамы я его починил. С тех пор этот же фотик с завидной регулярностью стал попадать ко мне в ремонт с одной и той же проблемой: юзеры умудрялись разными способами довести объектив до нерабочего состояния, то свернув его по оси, то уронив аппарат линзой вниз, то придавив задницей к дивану.

На прошлой неделе принесли мне аппарат в очередной раз. На скользком тротуаре клиенты поскользнулись и ударили фотиком об лёд — неподвижная алюминиевая часть объектива была сильно деформирована, и сам объектив, естественно, не выдвигался. Целый день потратил на ремонт: разобрал до основания, раскладывая запчасти по порядку вместе с винтиками, чтобы не перепутать, выгнул погнутые части, приклеил выпавшие линзы. В общем, к вечеру фотик, хоть и не впечатлял внешним видом из-за царапин, работал отлично.

А теперь сама история. Несу я сегодня этот фотик в кармане на работу — с клиентом договорились там встретиться. По пути зашёл в магазин выписать счета на кое-какое оборудования для работы. На улице шёл сильный снег. потому, зайдя в магазин, я начал отряхиваться. С очередным взмахом руки фотик вылетел из кармана и поскакал по кафельному полу через весь магазин. Сердце перестало биться. Поднимаю — опять большая вмятина, опять объектив не выезжает, сам фотик пищит и матерится ошибками на экране. Менеджеры магазина собрались в кучку — смотрят и хихикают, негодяи. Смотрю, а клей, которым я линзы приклеил, выдержал — линзы на месте, просто помятым корпусом прижало объектив и не даёт ему выдвинуться. Громко заявляю: «А сейчас будет ремонт по-русски!» Подхожу к стойке администратора и двумя прицельным ударами о столешницу выпрямляю корпус, после чего включаю фотик и снимаю менеджеров-зевак.

Когда-то наша страна называлась СССР, и в ней была Партия. У Партии была История. История КПСС. Именно этот предмет преподавал тов. Трамвай (фамилия изменена). После распада СССР талантливейшего ментора в ранге подполковника определили на кафедру ЭВМ рассказывать нам об устройстве чуда инженерной мысли. На кафедре товарищу заботливо выдали книжку без начала и конца от неизвестного лица восьмидесятого года образца, полную средневекового бреда и зачем-то третий курс АСУшников, большей частью уже успевших препарировать компьютеры с разной степенью успеха, но все же умеющих отличить процессор от Светлого Будущего. Мы немного повозмущались таким цинизмом: после ассемблера, Дельфи, C, SQL, программирования дисковых контроллеров с точностью до полубита и прочей ереси нас заставили изучать строение ЭВМ!

Трамвай выступил убийцей души прекрасных порывов. Он рассказал нам про шины «ай-си-эй» и «пси», о том, что в WAV пишутся ноты, а в MIDI — цифровые отсчёты, про современные 16-битные процессоры, про винчестеры и дисководы 5,25 дюймов, про «Мсидос» и «Видовс». Первые три занятия мы с ним пытались спорить, но с подполковником спорить бесполезно, а иногда и опасно для мозга. Мы прекратили, тем более что любую свою глупость Трамвай прикрывал книжкой, которую ему сунули на кафедре, видимо, просто для смеха.

Устав бороться, я отмазался от экзамена и занятий, пообещав написать эмулятор лабораторного стенда по изучению чуда советской электроники — процессора КР580ВМ80А. Сначало было интересно, но потом интерес к эмулятору куда-то пропал, и перед экзаменом минут за тридцать я просто набросал форму. Окно с нажимающимися кнопочками, счётчиком команд, регистрами, кодами команд и памятью на сто шагов ввела Трамвая в состояние экстаза, и я получил заслуженную пятёрку. И только друзья-товарищи так и не простили мне обмана целого подполковника.

Есть у меня IP-телефон от известного питерского провайдера. Начались с ним проблемы. Звоню в саппорт. Берёт трубку блондинка с первой линии поддержки. Терпеливо представившись и назвав номер договора, прошу барышню соединить с отделом телефонии. Барышня жмётся, лепечет что-то невразумительное, наконец колется: в отделе телефонии проблемы с телефонией, и соединить с ними она не может, потому как туда не дозвониться.

Работал я одно время на заводе, который был заложен в пятидесятых и имел славную долгую историю, в том числе и бюрократическую. Мы, юные прогеры, лабали софт для производства на Дельфях, а на нас, как на молодую поросль, смотрели старички, которые писали ещё на Фортране и Алголе, а некоторые вообще Ленина видели. Иногда хвалили.

Часто работа сводилась к тому, что нужно было или доработать чей-то исходный код, или написать что-то своё, что использовало чужую базу или выгрузку. Становилось лучше? Да. Быстрее и проще? Да. Порой мы прикручивали одну кнопку, а если то, что планировалось в виде простой кнопки, вырастало в новую программу? Каждую серьёзную вещь нужно было документировать: как минимум — руководством пользователя, как максимум — программой испытаний, актом и приказом о вводе в эксплуатацию. Работающая программа сдавалась высокому начальству, качественный код — непосредственному.

Так вот, написал я программу, протестил, поставил пользователям и отдал все бумаги на подпись. В обосновании написал о том, что при помощи новой программы работать стало быстрее и проще: раньше было много суеты, а теперь всё делается в один клик. Начальство (дядечка лет пятидесяти) взяло и вызвало.

— Заходи, садись. Почитал я твои бумаги… Ну, кое-что ты подправишь, а так всё понятно и даже правильно. Но вот скажи, а зачем ты это пишешь? — и протягивает мне листик, в котором как раз и написано про «одну кнопку».

— Ну-у… — я задумываюсь и рассказываю заготовленную речь о том, что теперь всё стало быстро, просто и удобно.

— Ну, это я и сам понял, — отвечает начальник и усмехается, — не дурак поди. Но вот ты скажи. Ты тут пишешь, что при помощи твоей разработки стало проще работать, так? Что операцию, которую раньше делали три человека весь день, теперь может сделать один за пятнадцать минут, так? Одному стало хорошо. А теперь скажи, что же мне делать с остальными двумя? Уволить? Ведь ты сказал, что они уже не нужны?

А вот тут я задумался.

— В общем, иди переписывай. И чтоб такого больше не было! Работу они сокращают! Ишь, программисты…

Дело было утром 4 января 2011 года. Весь рабочий состав офиса провайдера в сборе и готов к работе после окончившихся праздников. В 9:15 раздаётся звонок:

— Доброе утро! Не работает интернет.

Смотрю на карту сети — лежит сегмент из пяти домов. На одном из домов изредка подвисает медиаконвертер. Отправляю монтажника. Через пять минут он перезванивает и сообщает мне тревожным голосом:

— Тут это… Мужик висит.
— %name%, если это шутка, то она неудачная и не смешная совсем!
— А вот и не шутка! Висит и смотрит на меня. Я на техэтаж не полезу!

Отправляю вдогонку другого — перезванивает и говорит, что таки висит и таки смотрит.

Через полчаса приехала милиция и сняла бедолагу с балки. Интересно, что как только мужика сняли, сеть поднялась — даже в ящик лезть не пришлось. На балке, на которой он болтался, не было никаких проводов — видать, медиаконвертер просто немного струсил.

Работаем в неслабом по меркам нашего провинциального городишки сервисном центре. Чиним, настраиваем, устанавливаем софт по желанию заказчика (официально — только фривару). Документы на железо спрашиваем, но редко, в случаях, когда личность клиента вызывает опасения.

На днях принесли системный блок якобы для диагностики: «Отдавали какому-ту фраеру, чтобы он нам игр понаставил и чтобы всё работало, а он всё поломал». Трико, кепки и туфли в комплекте. Не дожидаясь квитанции о приёмке, ребята исчезли. Запускаю — получаю командную строку DOS. Магические nc\nc делают своё дело. Вижу несколько папок с числовыми именами, внутри тоже папки и файлы, названия которых сплошь из циферок, расширение одно и неизвестное.

Пока я думал, что это такое, и кофе пил, подошёл коллега и спросил, что случилось. Киваю головой на экран, говорю, что какая-то непонятная фигня. Громко и в нецензурной форме коллега предложил снести всё это к лешему и поставить на диск винду. Памятуя о внешнем виде клиентов, звоню главному и вкратце обрисовываю ситуацию. Любопытство берёт верх, и через минуту самый большой насяльника появляется у меня за спиной и смотрит на монитор. Через полторы он уже трясёт меня за грудки и орёт на всё здание и близлежащие окрестности: «Где ты это, сука, взял?» Всю речь приводить не буду — там был преимущественно непереводимый фольклор, замешанный на эмоциях. Я, чуть не заикаясь, повторяю уже сказанное. Сначала отпускает его, потом он — меня. Кому-то звонит и просит приехать, причём срочно. Мне страшно. Шеф забирает привезённый компьютер и говорит, чтобы я из комнаты никуда не выходил, даже в туалет. Мне уже очень страшно.

Спустя полчаса приходят два паренька в штатском и начинают расспрашивать, дружелюбно так, но смотрят холодно и странно. Больше всего их интересовало, когда придут за компьютером клиенты. А я не знаю, эти гады не дождались, когда им время назначат, раньше утопали. Взгляды людей в штатском холодеют. Мне становится очень-очень страшно, я вспоминаю родных и думаю о том, как мало всего успел в жизни.

На работу я приходил к 8:00 и уходил в 22:30 вместе с начальником и двумя новыми сотрудниками: девочкой-менеджером Леной с данными супермодели и компьютерным техником Борей с габаритами книжного шкафа. На моё счастье, носители спортивных штанов заявились через день к обеду. Я дал знать об этом начальству, и, как и было велено, минут двадцать заикающимся голосом втирал парням о том, что поставили, как всё круто, стоить это будет столько-то, но если не устраивает, можно удалить, и будет дешевле. Потом вышел Боря и всучил парням системник. По дороге в кассу к парням подошли и новый менеджер модельной внешности, и Боря, и те двое в штатском, что заставили меня постареть на пару лет. Не было ни криков, ни выстрелов — вообще ничего. Гопники с системником под мышкой вышли через парадный вход в сопровождении всей честной компании. Больше я никого из участников этого эпизода не видел.

Вечером того же дня кто-то принёс униформу девочки-менеджера и пару бутылок коньяка. Мне так ничего и рассказали, за что им отдельное спасибо. Теперь я всеми силами отнекиваюсь от приёмки техники: хватило приключений.

После новогодних праздников друг попросил заскочить, дабы установить ему антивирусник и почистить систему от возможных вредоносов. В процессе установки и проверки мой взгляд выловил на столе лицензионный диск одной популярной в своё время игры от жёлтой фирмы. «Играешь?» — «Да что-то она не идёт».

Заинтересовался, засунул диск, выбрал установку. Игра выдала ошибку: «Неизвестное исключение <блаблабла.блабла = eng>». Задумался, поменял в языковых стандартах все параметры на русский — игра встала без проблем. Верно, разработчики просто не заметили ошибки из-за того, что все машины, на которых проводились тесты, были с Россией в «языках и региональных стандартах».

Началось всё с того, что заказали мне бота для LA2 за пять сотен деревянных. Продумывал я прогу до часа ночи, выжрал литра четыре кофе, а потом до утра кодил и делал интерфейс дружественный, так как заказчик был нубом. Сложность заключалась в том, что комп дома у меня стоит древний, без инета и LA2, но я вспомнил, как там всё было — ещё не все мозги пропил.

10 утра. Стою на платформе с красными белками, на лице ни малейшего намёка на эмоции, левый глаз рандомно закрывается и открывается. Узрел меня такого мент и, сияя от счастья (нарка-кислотника нашёл с утра!), побежал через всю платформу ко мне. Подбежал, представился, я тоже поздоровался, как смог: открыл левый глаз и улыбнулся. Серый товарищ, рассмотрев меня, убитого, вблизи, утвердился в своём мнении и засиял ещё больше. Доки проверил, понял, что, как и к чему. Поговорили вроде хорошо — а потом вдруг мент забрал назад студак и потащил меня в участок. Оказавшись внутри, я проснулся сразу и разбираться начал. Оказалось, злой дядя-админ удалил милиционерам все игры, и я просто обязан, «имея такой талант и являясь, не побоюсь этого слова, программистом», им помочь.

Админ постарался. Залочил всё, что только можно, пароли поставил. По моему настоянию погрузили меня в бобик и повезли домой. Я вытащил диск винды, умеющий пароли сносить (даже у ментов DVD, а у меня CD — эх!), потом назад. Подключил питание к дисководу, батарейку из мамы, батарейку в маму. Разлочил USB, снёс пароли, удалил гостя и завёл нового юзера с правами админа и именем «Гость». Установил игры, понял, что скоро последняя электричка, сказал, что дальше сами смогут, и свалил. Проводили на платформу. Радовались, блин, как дети...