Есть у меня принтер. Средненький лазерный Epson. Лет ему немного, но чем он старее, тем тяжелее становится с ним общаться. Сейчас я пытаюсь распечатать документ и поражаюсь его подходу к делу - он хватает 4 листа бумаги, жует их, давится, удивляется, что не может их съесть и кричит о том, что подавился. Я достаю эти листы и начинаю кормить его с рук. Зато, думаю, третий месяц на пустом катридже печатает.

Случилось это, когда я работал в одной сети в техподдержке. Позвонила нам клиентка: якобы наша сеть завирусована и поломала ей компьютер. Прибыв на место, увидели, что диск застрял в приводе. После непродолжительных манипуляций диск с антивирусом был извлечен. Оказывается, клиентка надела на него презерватив, чтобы злополучные вирусы не пробрались.

Случилась эта история в те далекие времена, когда мобильных телефонов еще никто не видел, а пейджер был непозволительной роскошью. Но во всю продавались радиотелефоны, причем отдельные умельцы добивались дальности связи трубы со станцией до двух километров. Вот и история эта об одном из этих умельцев, с которым мне довелось работать.

Занимался он распространением этих аппаратов и «подключением» различных понтов. По определенным каналам поступил заказ на продажу телефона, причем заказчик хотел те самые два километра, чтоб в магазин с трубой ходить. Дом у заказчика в 16 этажей.

«Да и на пять километров потянет, если на крышу антенну вынести»,- зря товарищ мой это сказал. Как оказалось потом, клиент жил всего лишь на четвертом этаже, а денег-то хочется. Недолго думая, решили проложить кабель по шахтам вентиляции – так короче. За реализацию задуманного взялись далеко в послеобеденное время. Лампочку на кухне в вентиляцию, хозяин дома, остальные на «высоту». Свет в конце туннеля виден, но как-то уж больно далеко.

Ну, нам-то что. Гирю в полкило к канату и вниз, аккуратно. Пройти должна! Не проходит, ложится на что-то. Доложили хозяину. А у того как раз двухпудовая (32 кг) гиря нашлась. Её к канату! Ложится на что-то и все! Время ужинать, да и домой охота. Подняли гирю на десяток метров, чтоб наверняка засор пробить, тем самым доброе дело сделать, и отпустили.

В это время где-то между 4 и 16 этажами на кухне за ужином собралась вся семья. Смотрели телевизор, стоявший на холодильнике. И, казалось бы, что тут такого? А ведь холодильник был «утоплен» в вентиляционную шахту. Вдруг с треском и грохотом над телевизором появляется здоровенная гиря! Мгновенье – телевизора больше нет! Еще мгновенье – и холодильник прошел краш тест! Полежав секунду, гиря безмолвно взмыла вверх…

Коллега уверяет, что никто их не поймал. А свое «грязное» дело они через день до логического завершения все-таки довели.

Работал я лет шесть назад в одной компьютерной сети. Крутил компы на коленке, разбирался с гарантийным железом — стандартная работа инженера.

Как-то под вечер приносят мне сборочный лист и стопку комплектухи согласно перечню. Начинаю собирать и через пару минут замечаю первый косяк: мать со стандартом DDR, а планки проданы DDR2. Проблема в том, что комп продали в кредит, а значит, цена меняться не может.

— Диман! Сам продал — сам собирай!

Проблему решили. Через пару минут обнаружилось несоответствие процессора сокету на материнской плате.

— Диман! Сам продал — сам собирай!

Минут через пятнадцать подыскали на складе новый камень, укладывающийся в смету. Но и в третий раз я вскричал:

— Диман! Сам продал — сам собирай!

Дело в том, что к собранной комплектухе прилагался лежачий корпус microATX — естественно, полноразмерная мать и видеокарточка в него не влезли, а корпус этот клиенту очень приглянулся...

Каким-то чудом компьютер был собран и даже заработал. Системник пометили особым знаком, а в мастерской вывесили листок с описанием компа. Удивительно, но за шесть лет системник «Диман» в ремонт так и не попал.

В конце девяностых я руководил отделом мультимедиа в одной компьютерной фирме. Отдельного кабинета у меня не было, и сидел я в небольшой комнате, которая помимо прочего использовалась как торговый зал для разной мелочёвки. В частности, на стеллажах лежало несколько подарочных мышей Genius ярких расцветок: коралловая, перламутровая, морёный дуб. Фирма закрывалась в шесть вечера, но я часто засиживался допоздна.

Как-то раз в половине восьмого слышу я, как в дверь кто-то скребётся. Входит мужик и начинает озираться.

— Добрый вечер, что вы хотели?
— Да вот, из области приехал, очень вас друзья рекомендовали, но днём не успел к вам попасть. Можно товар посмотреть?
— Ну, купить вы уже сегодня ничего не сможете, а посмотреть, конечно, можно.

Мужик подходит к стойке с подарочными мышами:

— А эти-то отечественные?
— (с удивлением) Нет, тайваньские.
— А открыть коробку можно?

Я достал коробку, извлёк мышь и вручил покупателю. Тот покатал её на ладони и спрашивает:

— Сами пользуетесь?
— Пользуемся, конечно.

Мужик проницательно смотрит мне в лицо и замечает:

— Что-то по вам не очень заметно.
— (во всё большем недоумении) Что как?
— Как этой фигнёй бриться?

Забавная всё-таки штука — программирование!

Лет пятнадцать назад разработчик пишет красивую, изящную и компактную программу. Последователи добавляют ещё один режим вызова, изменяющий соглашение о передаче параметров. Ещё через пяток лет добавляется третий режим с обходной точкой входа и взятием необходимых данных из файла.

Программа умеет работать как в интерактивном, так и в пакетном режиме, при этом может оставаться реентерабельной, не выполняя реинициализацию при повторном входе, и вызывается в разных режимах из нескольких прикладных пакетов.
И вот модифицированный код составляет уже 40% текста программы.

Настаёт момент, когда авторский алгоритм перестаёт работать для определённой комбинации параметров. Причём определяется это не тестированием, а эмпирически — по жалобам клиентов. Изрядно поломав голову и отладчик, приходится в очередной раз крушить остатки стройной концепции и дописывать условную принудительную реинициализацию переменных посреди красивого авторского кода.

Что делает программа? Фигню — печатает PIN-конверты для банковских карточек. Обычная такая банковская программа, написанная не самыми бездарными программерами. У нас тут ещё миллион таких.

Как там у классиков? «Если бы строители строили здания так, как программисты пишут программы, то первый залетевший дятел разрушил бы цивилизацию».

Верю!

Как-то раз в советские времена довелось мне посетить «машинный зал» оборонного завода N. Прихожу рано утром, набираю на цифровом замке код — дверь не открывается. Набираю другой код, вхожу, включаю ЕС, иду ставить магнитные ленты на лентопротяжки.

Слышу сзади: «Стой, соколик, где стоишь, и руки вверх!» Оборачиваюсь. Бабушка — божий одуванчик с «макаровым». «Пошли, — говорит, — к начальнику охраны, будем разбираться, кто ты такой и как оказался на территории режимного ВЦ во внеурочное время». А мне-то что — допуск и предписание у меня есть. «Пойдёмте, — отвечаю, — раз такое дело».

Начальник охраны оказался бдительным соколом сталинского разлива. Пролистал мои документы, скривился и говорит: «В принципе, ты имеешь право здесь находиться, но есть одна большая неувязка. Я с утра код на двери в машинный зал сменил, но никому его не сообщал и не сообщу до завтрашней утренней планёрки. Ты его уже знаешь. Что это значит? У нас утечка информации!» И смотрит на меня исподлобья с хитрым прищуром.

Битых два часа пришлось мне ему доказывать, что я, недавний выпускник мехмата, страшным усилием мозга чисто случайно догадался, какой будет код на двери 2 января 1985 года, если предыдущий код был «1984».

Принтер перестал жрать бумагу — начальство затопало ногами и отправило меня разбираться. Сел копаться, через пару часов проблема была локализована, и стало ясно, что сам я с ней справиться не смогу. Вызвали мастера, он за пару часов добился примерно тех же результатов. Принтер был старенький и давно просился на покой. Начальство дало добро, и я притаранил новый — правда, подключить не успел, отложив торжественный запуск на завтра.

С утра прихожу и вижу, как блондиночка-секретуточка, которой в день трагедии в офисе не было, лихо что-то печатает на уже списанном принтере!

Начальство движется ко мне, насвистывая марш Шопена. Все, думаю, кирдык. Подходим к девочке. 18 лет, приехала поступать и не поступила — милое создание, никем и никогда не уличённое в интеллектуальной активности. Как?

Оказалось, что для того, чтобы осознать, что бумага из лотка не уходит, потому что стёрлись подающие валики, ей понадобилось пять минут и небольшая серия экспериментов со стаканом воды — мокрый валик бумагу держит великолепно. Для решения же проблемы ей понадобилось ещё меньше времени и немного жевательной резинки.

Я попробовал реабилитироваться перед начальством, предложив усовершенствовать систему с использованием двустороннего скотча, но инициатива была отвергнута. Меня, конечно, не уволили, но урок был усвоен — теперь над тупыми юзверями глумиться я себе не позволяю. Кстати, обмотанные жвачкой валики уже месяц исправно работают.

Недавно с сервером произошла неприятность. В безопасном режиме загрузка не шла, а в обычном на долю секунды выскакивал синий экран, после чего сервер, весело пискнув, уходил в перезагрузку. Если бы только знать, что было написано на «экране смерти»...

Полчаса проверки реакции путем фотографирования экрана монитора на телефон ничем не закончились, а нормального фотоаппарата в соседних кабинетах тоже не нашлось. Инженерная мысль вспомнила про веб-камеру, хотя, конечно 0,3 мегапиксела не вселяли доверия.

Компьютер, на котором были установлены драйвера для камеры, стоял через стенку от сервака. Чудом найденный пятиметровый USB-удлинитель я просунул через дырку в стене рядом с батареей отопления. Был найден и штатив для камеры по имени Максим, настройка которого производилась криками «Выше! Левее!» под дружный гул серверов.

Процесс загрузки после нескольких неудачных попыток всё-таки был заснят на видео. Путем покадрового просмотра был найден момент с появлением «экрана смерти» — минута фотошопа, и из горстки мутных пикселов проступила печально известная надпись «IRQL_NOT_LESS_OR_EQUAL».